Секретный рейс - [43]

Рурк приподняла бровь, вопросительно глядя па Дженну. — Ну?

— Я не знаю, кто он, — поспешно объяснила та. Посмотрела на Дрифта. — Помнишь, ты мне велел не трогать идентификатор «Gewitterwolke»?

Дрифт кивнул.

— Ну, так ты поздновато спохватился, — призналась Дженна. — Я уже увидела, что на самом деле он называется «Langeschatten» и зарегистрирован на имя Николаса Келсьера.

Рурк снова перевела взгляд на Дрифта, который, очевидно, до того оторопел, что даже не дернулся в сторону от ее бластера, пока она отвлеклась.

— Ну так что, Икабод? Имя мы теперь знаем, и я по твоему лицу вижу, что это то самое имя.

Дрифт колебался.

— В кабине есть терминал, подключенный к Спайну Старой Земли, — угрожающе проговорила Рурк. — Я могу прямо сейчас пустить тебе пулю в башку, а потом пойду туда и сама все выясню.

Михей негромко кашлянул и поднял руку.

— Николас Келсьер был министром ОВР Европейского Содружества.

Видя недоуменные лица, он пояснил:

— Министерство освоения внеземных ресурсов. Ну, те самые, которые посылали меня убивать людей, чтобы не отдавать то, что они считали своей собственностью.

— Ну ладно, — сказал Дрифт неожиданно усталым голосом.

Дженна нахмурилась. Эффектный, харизматичный капитан корабля как–то полинял, и она вдруг заметила, какие впалые у него щеки, а под глазами морщины, особенно под левым, настоящим. Лицо казалось постаревшим и стало очень жестким, когда он зло посмотрел на Рурк.

— Мне надо выпить. Хочешь прострелить мне голову — стреляй. А если нет, убери пистолет и подожди, я тебе сам расскажу все, что ты хочешь знать.

— Только не тяни, — сказала Рурк.

Они смотрели, как Дрифт сыплет в кружку коричневый порошок, разбавляет кипятком, а затем от души доливает виски из фляжки, висевшей на бедре.

— Я жду. — Рурк уперла руки в бока, и на лице у нее читалось нетерпение.

— Михей уже сказал, что Николас Келсьер был министром ОВР Европейского Содружества, — тяжело проговорил Дрифт, отхлебнув кофе. — Лет двадцать назад Европейское Содружество находилось в состоянии необъявленной войны с Федерацией Африканских Штатов за парочку спорных систем. Они тогда еще не начали развертывать войска пограничной охраны, — он кивнул в сторону Михея, — на тот момент были только дипломатические шаги и всякая трепотня про «мирное урегулирование», а за сценой обе стороны как могли вставляли друг другу палки в колеса в надежде, что противник сдастся и уберется.

— Боже, обожаю политику, фыркнул Михей.

— Одна из главных тактик, которую применяли европейцы, — нанимать каперы, — продолжал Дрифт, глядя в кружку с кофе. — Частным лицам предлагали вознаграждение, чтобы они как пираты нападали на торговые суда некоего государства. Часть добычи доставалась европейцам, а взамен обеспечивалась защита: отрицание причастности, отрицание самого твоего существования, отказы в экстрадиции и так далее, пока нападаешь на тех, кого укажет ОВР. Проявишь неразборчивость — станешь помехой. Не один капер превратился в настоящего пирата, не устояв перед искушением напасть на какой–нибудь не тот корабль, принадлежащий не тому государству.

— СШСА в свое время тоже так делали, — кивнула Рурк. — Так ты хочешь сказать, что был пиратом для ЕС? Но почему ЕС?

— Я отправился в полет с капитаном по имени Свифт, из Теламона, — ответил Дрифт, — но в пути оказалось, что он гад, каких мало. С нами была одна девушка — она пришла в команду одновременно со мной, и Свифт на нее запал. Мы летели с субсветовой скоростью, и через четверо суток после вылета из Ньо–Кесуика Свифт потерял терпение и просто в открытую полез к ней в кают–компании. На все прочее она не обращала внимания, но, когда он начал руки распускать, она ему врезала — и как надо врезала, уложила гада наповал.

Он невесело усмехнулся.

— Разумеется, это не понравилось первому помощнику — он был дружок капитана и сам тоже сволочь еще похуже. Молнией кинулся на нее с мясницким ножом. — Дрифт почти любовно провел пальцем между ребрами. — Точнехонько вот сюда воткнул. Ну, тут мы с Томми Фернандесом, и Джинджер Эль, и старик Кэпшоу, штурман наш, все кинулись на него. Свифт пытался его защищать, ну, мы и его уходили. В общем… церемониться с ними не стали.

Он поморщился.

— Каких–то две минуты — и оба офицера мертвы, девушка тоже кровью истекает. Медпункт на корабле был так себе, да и что тут сделаешь, когда нож в сердце вошел. Тех двух гадов мы сразу в открытый космос выкинули, а ее оставили — надеялись похоронить где–нибудь по–человечески. Ну, конечно, о последствиях мы толком не подумали. Да и тут уж думай не думай — каким бы Свифт ни был подонком, по закону он капитан и хозяин предприятия, а слайсера у нас не было. Вот мы и приземлились на европейской планете, на корабле, зарегистрированном на имя покойника, капитана нет, первого помощника нет, да еще и труп на борту. Нас тут же арестовали как мятежников и подозреваемых в убийстве, и мы ожидали, что нас бросят в тюрьму. Но тут поступило более выгодное предложение.

— От Келсьера? — спросила Рурк.

Дрифт кивнул.

— Старик пришел к нам, когда мы сидели уже в наручниках. С ним — двое военных полицейских. Представился со всей любезностью: Николас Келсьер, министр ОВР Европейского Содружества. «Случайно оказался в этих краях» — поскольку дело было неподалеку от системы, за которую как раз шла борьба, думаю, разведывал обстановку. Сказал, что у нас есть выбор: или отсидеть срок за бунт на корабле и за убийство — все три трупа на нас повесили, понятное дело, — или работать на него каперами. Мы должны были нападать на суда ФАШ, которые укажет сто министерство, в обмен на то и на се — ну, вы примерно представляете.