Секретный рейс - [4]

— Могли бы уже, кажется, и безопасную атмосферу обеспечить, — заметил Апирана Вахаваха со своим необычным, мягким, певучим маорийским акцентом, поднимая первую и единственную за весь вечер кружку пива и почесывая темный завиток «тамоко» на щеке.

Для немедленного устрашения противника «Большой Ап», безусловно, подходил лучше всех из экипажа «Кейко», универсального грузового космического корабля, который вот уже четыре стандартных месяца был для Дженны родным домом. Апирана был человеком выдающимся во всех смыслах — от телосложения и голоса до масштаба личности, — а племенные татуировки, покрывавшие большую часть его тела, придавали ему в глазах Дженны что-то инопланетное, диковинное даже для этой галактики чудес. Надо сказать, спиртного он почти не пил, а если и пил, то наливал только раз и цедил потом не спеша, потихоньку.

— На звезды полюбоваться, конечно, приятно, но иногда и прогуляться хочется, сами понимаете.

— Я слышал, они над этим работают, только у них еще не все готово, — отозвался Икабод Дрифт. В противоположность непьющему маори тощий, как хлыст, капитан «Кейко» уже на треть осушил бутылку виски и, судя по всему, снижать темп не собирался. Какие-то там растения, что ли. Правда, одним звездам известно, сколько еще времени пройдет, пока можно будет дышать.

— Да и не будут они особенно–то стараться, — вставил Михей ван Шакен, потягивая из высокого стакана голландский лагер — как он уверял, лучший во всей галактике, хотя остальные члены команды в один голос утверждали, что больше всего он похож на разведенную водой мочу. — Стоит человеку выбраться наружу, как ему в голову лезут всякие мысли о свободе, а для правительства это нож острый. — Он убежденно кивнул. — Человека надо держать за стальными стенами и толстыми стеклами и говорить ему это, мол, все ради твоей же безопасности. Пусть думает, что без них пропадет, привыкнет к тому, что тюрьма ему дом родной, — еще и спасибо скажет.

— Ты у нас прямо неиссякаемый источник оптимизма, — усмехнулся Дрифт, и в белизне улыбки сверкнул серебряный зуб.

Бывший солдат только языком прищелкнул.

— Смейся–смейся, а я‑то видел, что свобода с человеком делает. Убивает, вот что.

Он умолк и уставился в свой стакан, словно не мог оторваться от зрелища лопающихся пузырьков.

«Что он там видит? — подумала Дженна. — Залпы зениток? Кровавые ошметки?»

Когда человеческая популяция заселяла галактику, это не было похоже на мирную утопию, как, возможно, надеялись идеалисты. Стоило людям оказаться за пределами Первой Солнечной системы, как сдерживающая сила закона на них уже почти не действовала, а те редкие планеты или схожие с ними по размерам спутники, которые могли похвастать атмосферой, подходящей для выживания организмов земного происхождения, и не требовали серьезного терраформирования, представляли для них чрезвычайную ценность.

Неудивительно, что в необъявленных войнах за пригодные для жизни миры и богатые полезными ископаемыми спутники пролилось немало крови и что все, кто мог, вводили туда войска под прикрытием деклараций о «защите наших интересов». Михей служил в свое время в пограничной охране Европейского Содружества, но, по-видимому, в конце концов ему надоело сражаться ради обогащения всех подряд, кроме себя самого. Из бывших солдат далеко не он один пришел к таким выводам, и Дженна никого из них не могла винить.

— Думаешь, свобода — это так плохо? Попробовал бы, каково без нее, — многозначительно проговорила Цзя Чанг.

Краснозвездная Конфедерация была одним из самых авторитарных правительственных конгломератов, и Цзя и ее брат Куай не скрывали, что мечтают заработать денег, чтобы забрать родителей из Чэнду, со Старой Земли. «Кейко», само собой, нечасто заходил в системы, принадлежавшие Конфедерации, — с китайским языком у Дрифта было не очень, да и с русским немногим лучше, — однако, по отзывам, правила легальных грузоперевозок там установлены такие свирепые, что получить работу в качестве независимого подрядчика почти невозможно. А «серые» заказы контролировали бандиты — пожалуй, еще жестче.

— Они озеленят спутники этой планеты, если это в человеческих силах, — твердо заявила Тамара Рурк. Кивком она указала на сине-зеленый полумесяц Кармеллы Прайм, огромного газового гиганта, видневшегося в паре верхних окон. — Света здесь достаточно, чтобы растения выживали даже при таком орбитальном цикле, а это хорошие условия для озеленения, такой шанс нельзя упускать.

Михей только хмыкнул. Была у нелюдимого голландца такая манера, Дженна уже заметила: высказать свое мнение, но от дискуссии уклониться. Военная служба мало способствует разностороннему мышлению, там ведь подход такой: «Еще шевелится? Значит, стреляй». За этим, по правде сказать, Михея и взяли в команду.

— Так что, какие планы? — спросила Дженна. Она, как самая молодая и к тому же новенькая в экипаже, все еще остро чувствовала, как невысок пока ее статус, даже если остальные никак этого не подчеркивали.

Дженна пришла в бар на Большом Франклине в отчаянной надежде найти хоть какой-нибудь способ покинуть планету, хотя ей катастрофически не хватало на билет, но бесплодные поиски корабля, готового принять ее на борт, вылились в попытку утопить горе в вине, так что и тех денег не осталось.