Секретный рейс - [3]

— И откуда ты такая преданная взялась, Рурк, — проворчал Ксант. Теперь, когда ему в голову был направлен ствол, главарь больше не делал вид, что просто ведет светскую беседу, и Дрифт, в общем-то, мог его понять. — Ты бы, может, еще успела смыться из этой дыры, пока мы с этим слизняком разбираемся, так нет, опять тебе всюду надо нос сунуть.

— Ты бы меня так и так выследил, — возразила Рурк, умудрившись пожать плечами и не сбить при этом прицел. — И, между прочим, кто бы говорил. Властям же донесли, что ты убит. Самое время прекратить терроризировать вдов погибших солдат и вымогать деньги у торговцев — уползал бы уже куда-нибудь на покой с награбленными деньгами. Не ты первый.

— Да я бы, может, так и сделал, — прорычал Ксант, — ушел бы от дел, проматывал денежки и ржал до колик над юститами, но есть вещи, которые просто так спустить нельзя. Во-первых, этот ваш треп, что вы меня убили. — На его покрытом шрамами лице отразилась смертельная ненависть. — А во-вторых, чтобы затребовать награду, вам нужно было тело, а здесь, под землей, только один человек мог сойти за меня по размерам. Вы, падлы, убили моего сына Эйба и притащили его тело этим гнидам из Верхней Подземной.

— Говорил я тебе — надо было дохлого медведя побрить и пальто на него надеть, — заметил Дрифт, бросив косой взгляд на свою напарницу.

— Тогда бы вся награда на импорт и ушла, — невозмутимо отозвалась Рурк.

— Заткнись, ты! — рявкнул кто-то из «пауков» и угрожающе повел стволом.

Дрифт прикинул, не подходит ли этот бандит под какой-нибудь из словесных портретов, составленных на приспешников Ксанта, — нет, ничего похожего. То ли недавно в банде, то ли из тех, кого никто не потрудился описать.

— А то что? — спросила Рурк. Пусть кто-то из вас попробует только чихнуть, и Гидеон распростится с головой.

— А ты думаешь, меня это колышет? — взревел Ксант. — Вы моего сына убили! Стреляй, но и вам обоим отсюда живыми не уйти!

Если бы ружье держал в руках Икабод Дрифт, он бы не преминул сказать что-нибудь язвительное. Что-нибудь такое, что надолго бы запомнилось. Такое, что потом никто из слышавших это не удержался бы, чтобы не повторить, и история обросла бы подробностями, и все слушали бы и восхищались его остроумием перед лицом опасности.

Ясное дело, это дало бы «паукам» секунду-другую, чтобы приготовиться, а Тамара Рурк никогда не любила играть в рулетку. А потому в тот же миг, как из губ Гидеона Ксанта вылетел последний звук их смертного приговора, «Крусейдер» рявкнул один-единственный раз, и череп великана взорвался, разбрызгивая фонтаном кровь, мозги и осколки костей.

«Дикие пауки» промедлили драгоценные полсекунды. Бандиты привыкли запугивать владельцев баров, вымогать мзду у путешественников да изредка встревать в перестрелки с такими же, как сами, желательно при численном преимуществе. Чтобы женщина–одиночка вот так просто взяла и пристрелила их главаря — это для них оказалось совершенно невообразимо.

Неудивительно, что ни один не успел вовремя среагировать.

Дрифт выхватил пистолеты и начал палить куда попало; он видел, как два «паука» упали после его выстрелов — ранеными или убитыми, но тут же ему самому пришлось отчаянным рывком откатиться в сторону — туша Ксанта рухнула на контрольную панель шагающего кресла, и гироскопически стабилизированная машина зашагала вперед, прямо на Дрифта. Стрелял, надо сказать, не он один; град пуль из окрестных домов со всех сторон обрушился на внезапно оставшихся без прикрытия «пауков». Кое-кто вздумал отстреливаться, но эти обреченные попытки сопротивления сразу прекратились, когда свист возвестил о подлете снаряда, и тот взорвался, ударив в спину одного бандита. Взметнулось яростное оранжевое пламя, и брызги огня подожгли одежду еще двоих — и их самих.

Капли огненной смеси пролетели в нескольких дюймах от Дрифта, он кое-как увернулся, крепко выругавшись в адрес Михея. Плазменная пушка в руках бывшего солдата — далеко не самое точное оружие, хотя и убийственно эффективное. Когда тщетные попытки воющего горящего бандита сбежать оборвала милосердная нуля в голову — не разобрать, чья и откуда, — уцелевшие «пауки», не считая тех, которые еще сбивали с себя огонь, поспешно побросали оружие и недвусмысленным жестом подняли руки.

Стрельба прекратилась. Дрифт встал, убрал оружие и отряхнулся. Заметил, что один из «пауков» сверлит его злобным взглядом.

— Что еще?

— Все говорили, что твой экипаж от тебя разбежался! — возмущенно заявил тот — как шестилетка, которому сказали, что никакого пудинга не будет. — Потому что ты зажал их долю награды!

Из близлежащих домов стали появляться новые фигуры: Михей, все еще не сводящий с трусливо ежащихся бандитов своего устрашающего оружия, Апирана с винтовкой, казавшейся игрушкой в его огромных ручищах, Чанги, вооруженные пистолетами и изо всех сил делающие вид, что умеют стрелять, — и еще полдюжины юститов в черном, в шлемах с зеркальными забралами; вся операция была заранее спланирована совместно с ними.

— Ну, вот так, — вздохнул Дрифт, — в другой раз будешь знать, как сплетни слушать.

ДЖЕННА

«Бархатная гостиная» была все же поприличнее бара Рэндалла. Во-первых, спиртное тут наливали из марочных бутылок, и вкус у него был не такой, от которого кажется, что после пары бокалов ослепнешь на неделю. Во-вторых, обивка нормальная — положим, стильной ее тоже не назовешь, разве что имея слабость к бархату, но все лучше, чем голые доски. А в-третьих, «Гостиная» располагалась не где-нибудь глубоко под землей, среди путаницы тоннелей, под твердой корой Кармеллы‑2 — она находилась на поверхности, и в небе, среди мерцающих огней атмоскребов, возвышающихся вокруг, словно светящиеся грибы, были видны настоящие звезды. Глаза Дженны Макилрой то и дело сами собой обращались к ним, когда они вспыхивали в поле бокового зрения, иногда перемежаясь проносящимися мимо маячками какого-нибудь грузового корабля или пассажирского лайнера. Она старалась не думать о том, что это за корабли, откуда прибыли и куда направляются. Галактика слишком велика, гадать можно только вслепую, а это вернейший путь к паранойе.