Секретный модуль - [10]

Молодой и перспективный биолог Андрей Воронин получил направление в российскую подводную лабораторию «Ангар-004» после успешной защиты кандидатской диссертации. Мария Скобцева по основной специальности была химиком и по каким-то причинам предпочитала не распространяться об организации, направившей ее на Байкал.

* * *

Утром следующего дня девушка выпила чашку кофе и вышла на палубу проветриться после ночи в душной каюте. Пройдясь вдоль правого борта, она оказалась в районе кормы, где услышала приглушенные мужские голоса.

«Видимо, кто-то из команды», – решила она, направляясь к леерному ограждению.

Внизу на просторной кормовой площадке собралось около десятка человек. На восьмой день карантина Мария уже без особого труда узнавала многих членов команды.

«Старший помощник капитана, матрос, еще один матрос. Рядом покашливает в кулак Иноземцев, – вглядывалась она в лица мужчин. – А все остальные – пловцы-охранники».

Остальные действительно были пловцами, четверо из которых облачались в снаряжение.

– Доброе утро, Мария Сергеевна! – заметил ее Иноземцев.

– Здравствуйте, Иван Ильич, – улыбнулась девушка.

Пловцы и члены команды тотчас подняли головы и вразнобой поздоровались. Немудрено – красавица Скобцева давно обсуждалась мужским составом плавучей платформы. Из женщин на борту присутствовала шестидесятилетняя повариха Надежда Федоровна, полненькая медсестра Татьяна, зоолог Инесса Максимовна, невзрачная лаборантка по имени Люба и ученый-химик Вера Александровна Реброва – холодная, строгая женщина неопределенного возраста.

Однако внешность всех здешних женщин проигрывала внешним данным Маши за явным преимуществом. Стройная, подтянутая, фигуристая; длинные волосы, приятное лицо с правильными чертами, чуть раскосыми глазами и озорными ямочками на щеках; бархатный голос и всегда приветливая улыбка – чем не мечта для любого мужчины, работающего вдали от дома и жены?…

– Что-то вы у нас совсем заскучали, – заметил руководитель научной группы. – Тяжело дается карантин?

– Да, признаться, я уже не знаю, чем себя занять. Журналы прочитаны, фильмы просмотрены, ровный загар получен…

– В таком случае советую хорошенько выспаться.

– Я и так сплю ровно половину суток. На большее я не способна.

– Между прочим, кошки проводят во сне две трети своей жизни.

– Жаль, что я не из семейства кошачьих.

– М-да-а, – озадаченно протянул доктор наук. – А ведь вам еще шесть дней бездельничать, верно?

– Увы…

Дабы не отвлекать людей от работы, Мария неспешно пошла вдоль кормового ограждения. Тем временем Иноземцев, что-то наскоро обсудив с пловцами, окликнул:

– Мария Сергеевна!

– Да, – обернулась она.

– А не желаете совершить небольшую подводную прогулку?

– Вы серьезно?

– Абсолютно. Мы тут с товарищами посовещались и единодушно решили, что вам пора немного развеяться.

– Я бы с огромным удовольствием, – все еще не веря в удачу, сказала Маша. – А это действительно возможно?

– Не вижу препятствий, – воскликнул Иван Ильич. – Надевайте купальник, зовите своего коллегу и спускайтесь на площадку. Мы ждем…

* * *

Молодые ученые не заставили себя ждать и вскоре спустились на ютовую площадку в пляжных нарядах, в резиновых тапочках и с большими полотенцами. Один из пловцов – подтянутый тридцатилетний красавчик, представившийся Виктором Сидельниковым, занялся подборкой гидрокостюмов.

Спустя несколько минут молодые люди походили на бывалых аквалангистов: Воронин прилаживал к бедру нож, а девушка застегивала лямки акваланга и вполуха слушала Виктора, объяснявшего разницу между любительским и техническим дайвингом.

– Ага, понятно, – бормотала она. Прогулка ее не пугала, а вот неизбежное путешествие до лаборатории под пятидесятиметровую толщу воды несколько настораживало. – Только, знаете… я никогда на такую глубину не ходила.

– Ничего страшного – мы все когда-то начинали с нуля. Кстати, год назад похожая на вас барышня установила на Байкале рекорд погружения – достигла ста тридцати метров.

– Ого, смелая женщина! А как же декомпрессия? Ей, наверное, пришлось подниматься с продолжительными остановками или сидеть потом в барокамере?

– Остановки были, но скорее для подстраховки. А вообще-то для ходок «туда-и-обратно» мы используем нитрокс – смесь с высоким процентным содержанием кислорода.

– Да, я слышала о такой, – кивнула Скобцева. – Благодаря этой смеси в крови снижается до минимума количество опасного азота.

– Совершенно верно. А для выходов из лаборатории с целью исследования мы забиваем в аппараты донную смесь с минимальным содержанием кислорода.

– А каков рекорд погружения среди российских дайверов?

– Сто восемьдесят пять метров. Иван Горбенко на Голубом озере в Кабардино-Балкарии, – четко ответил пловец, проверяя дыхательный аппарат. – Но поговаривают, будто несколько парней из российского отряда боевых пловцов «Фрегат-22» совершали погружения на триста метров.

У девушки захватило дух от озвученных цифр и почему-то стало стыдно: похожая на нее молодая женщина опускалась на сто тридцать метров, а она боится отправиться на пятьдесят.

– Все нормально, – закончил осмотр снаряжения Виктор. – Проходите к трапу.