Секретный фронт. Воспоминания сотрудника политической разведки Третьего рейха. 1938-1945 - [97]

Деятельность королевского двора против Муссолини велась сепаратно. Главной движущей силой там была принцесса Мария Джозе, которая еще в 1942 году сказала Чиано, что сделает все, что в ее силах, чтобы вывести Италию из войны. По мнению Чиано, королевский заговор зрел уже давно, но принял реальные очертания только после высадки союзных войск в Сицилии, когда безнадежность ситуации стала очевидной. Нити заговора находились в руках министра двора графа Пиетро Аквароне, главными помощниками которого были начальник Генерального штаба генерал Амброзио и начальник полиции Кармин Сенизе. Маршал Бадолио, которому руководители заговора не слишком доверяли, присоединился к ним значительно позже и то из соображений престижа вооруженных сил.

Очень тонкую связь между фашистской оппозицией и королевской партией поддерживал Чиано. Король был высокого мнения о его государственных способностях и попросил Аквароне еще в 1942 году закрепить эту кооперацию. Чиано заверил меня, что дал тогда уклончивый ответ. После своего смещения с должности министра иностранных дел он потерял былой интерес для королевской партии, поскольку не имел уже прежнего влияния в стране. А продолжительная болезнь не дала ему возможности активного участия в заговоре. У него было несколько встреч и бесед с Бадолио, но какой-то определенной договоренности о партнерстве в будущем достигнуто не было.

Действия фашистов в большом совете были проведены, как выразился Чиано, «с такой бестактностью и тупостью, на которую были способны разве только немецкие генералы». Никто из участников не имел четкого представления о том, что произойдет после того, как машина будет приведена в действие. У каждого, по всей видимости, имелась собственная программа, но не было единства ни в мыслях, ни в целях. Король быстро воспользовался сложившейся обстановкой нерешительности и замешательства, давшей ему шанс на проведение своей акции против Муссолини даже раньше, чем он планировал. Дуче попал в западню как ребенок. Если бы он был вполне бодр и в здравом уме, то, вне всякого сомнения, не пошел бы навстречу с королем на вилле Савойя.

За исключением попыток оправдания своих личных действий и поступков, Чиано оценивал ситуацию вполне реалистично и беспристрастно. Конечно, многих деталей он не знал, так как не пользовался доверием королевских конспираторов. Что же касается оппозиционной группы в большом совете, то она была раздроблена в результате многообразия интересов и целей, многие из которых носили личностный характер, поэтому единого фронта она не представляла. Большинство с неохотой шли на кооптацию с Чиано и лишь соображение, что имя зятя Муссолини может нести позитивный импульс, подвигало их на этот шаг. Но он так и не сыграл решающей роли в их деятельности, поскольку его логическая оценка происходящего в расчет не принималась.

Мнение Чиано, что король просто умело воспользовался ситуацией, сложившейся в результате действий большого совета, скорее всего, соответствует действительности. Данных о координации действий этих двух заговорщических групп нет, так что Муссолини в определенной степени прав, говоря о том, что «был обманут предательски». Плоды действий фашистской оппозиционной группы и большого совета были присвоены королем благодаря его тонкому оппортунизму.

После вызволения единственным желанием Чиано было покинуть Европу, и как можно скорее. Он не намеревался возвращаться в Италию, но и его непонятное положение в Германии его не устраивало. Поэтому он хотел выехать в Испанию, а оттуда в Южную Америку. В качестве средства обеспечения отъезда, он сделал мне деловое предложение, решившись передать свои драгоценности в обмен на беспрепятственную поездку.

В ходе наших бесед на Штарнбергерском озере Чиано неоднократно упоминал о своих дневниках, которые, несомненно, имели политическую и историческую ценность и которые он собирался передать нам.

Он дал мне понять, что Риббентроп в них настолько скомпрометирован, что не сможет более оставаться на посту министра иностранных дел. Этот факт произвел на Кальтенбруннера большое впечатление, так как он давно уже желал смещения Риббентропа. Во время своей первой встречи с ним Чиано сумел разгадать его ненависть и теперь умело этим воспользовался. Одобрение Кальтенбруннера на сделку было таким образом получено.

Используя возможности нашей секретной службы, я провел все необходимые приготовления. Чиано и его жена получили фальшивые южноамериканские паспорта, однако план был испорчен в результате грубой ошибки графини. Несмотря на мое предупреждение, она решила испросить разрешение и поддержку Гитлера, когда нанесла ему визит в его ставке. Результат был прямо противоположен тому, на что она надеялась. Гитлер запретил секретной службе обеспечивать отъезд Чиано. Он хотел, чтобы Чиано возвратился в Италию, будучи уверенным, что тот получил важный пост в новом правительстве, поскольку в замке Хиршберг, где размещался Муссолини после своего освобождения, между ним и зятем было достигнуто полное примирение. Геббельс и Риббентроп поддержали мнение Гитлера. Риббентроп, опасавшийся, что Чиано может представить компрометирующие его материалы, очень хотел, чтобы тот оставался на территории, контролируемой немцами. Он даже признался Кальтенбруннеру, что, находясь за рубежом, Чиано подложит ему свинью.