Секретный фронт - [115]

Устя отдернула свою руку, сердито фыркнула на солдата, и тот, выругав ее за дикость, мрачно довел до домика, постучал в запертую дверь.

Через некоторое время отозвался Кутай и, открыв дверь, очутился лицом к лицу с Устей. Опешив от удивления, он подвинулся, чтобы пропустить ее, фонарик в его руке подрагивал, и на крашенном суриком полу колебались нестойкие тени.

— Якими судьбами, Устя? — только и мог он вымолвить.

— Приказано разместить ее в вашей комнате, товарищ лейтенант, доложил солдат. — А вам придется разместиться у лейтенанта Стрелкина.

— Ладно, разберемся, — сказала Устя. — Иди, хлопец, продолжай сторожить свою канцелярию.

Она прикрыла дверь за ушедшим солдатом, беспомощно опустила руки приклад винтовки стукнулся о пол — и, потянувшись к Кутаю, ткнулась носом в его щеку, спросила расслабленным голосом:

— Куда идти, Жора?

— Пожалуйста, Устя, сюда, сюда. — Кутай взял ее под локоть. Сюда… — Он заторопился, все еще не понимая, в чем дело, и не решаясь задавать вопросы. Одно было ясно: случилось что-то из ряда вон выходящее, впервые он видел девушку в таком состоянии.

Электричества не было, движок не работал. Кутай придвинул Усте стул, усадил, зажег керосиновую лампу. При ее неверном свете он увидел осунувшееся лицо девушки, горькие складки в уголках рта. Она вздохнула и нерадостно улыбнулась.

— Что с тобой, Устя?

— Що, що! Як кажуть: старое зашло! Вбыть мене приходылы…

— Кто?

— Кабы я знала.

— И що ты?

Устя невидящими глазами посмотрела на Кутая, вяло ответила:

— Лишнее не пытай, Жорик. Все Галайде сказала… Чуешь? — Она повернула голову, вслушалась. На лицо ее медленно возвращались краски, энергичней сдвинулись брови, дрогнули губы. — Машины пошли. В Скумырду. Стрелкин взвод повел…

— Да, слыхал сквозь сон, Стрелкина вызывали.

— Начальник приказал спать тебе у Стрелкина…

— Да, солдат передал распоряжение.

— У воли две доли, — сказала Устя. — Оставайся, Жорик, со мной, бо мне боязно… — Она улыбнулась ласково глазами, вытянула ноги. — Стяни сапожата, не можу нагнуться… Я без седла, як пожевалы мени горы… Винтовку далеко не ставь, мало чего, наган под подушку…

Кутай снял с нее сапоги, отстегнул ремень с наганом. Все движения его были неуверенны, беспокойны. Устя понимала причину, улыбалась, искоса наблюдая за ним.

— На керосине? — Она принялась зубами развязывать туго затянутый на косичках бантик.

— Движок выключили…

— Скакала сюда — был свет. С горы бачила…

— Выключают ненадолго… — Кутай поддерживал этот пустой разговор машинально, еще не придя в себя от неожиданности, не зная, как поступить, как угодить ей.

— Жорик, ты як тетерев. — Она пощупала койку. — Можно тут?

— Ну почему же нет? Конечно, конечно…

— Воды попрошу… В горле як песку накидали…

Напившись, она вскоре заснула детским сном, спокойным и глубоким и, пожалуй, без тревожных сновидений. Кутай просидел возле нее до рассвета.

Глава шестая

В шесть утра Кутай застал замещавшего начальника заставы старшего лейтенанта Зацепу за телефонным разговором со штабом отряда. Из отрывочных, скомканных ради конспирации переговоров Кутай понял: поиск в Скумырде пока не принес результатов.

Закончив с телефоном, Зацепа потер переносицу, уставился на Кутая своими неподвижными кошачьими глазами.

— Тебя опять рекомендуют на операцию.

— Меня? Почему?

— По-видимому, как наиболее подходящего на роль Шерлока Холмса.

— Кто рекомендует? — Кутай налил из термоса чаю, звонко откусил сахар.

То же сделал Зацепа и, гоняя во рту кусочек рафинада, причмокивая губами, объяснил задачу.

— Вот какие бутерброды, лейтенант! — закончил Зацепа. — Галайду не дожидайся, бери «ваню-виллиса», своих четырех джигитов, кстати, они не были нынче в наряде, и вперед трижды с аллахом!

Кутай покорно выслушал веселую тираду своего друга, задумался. Все было ясно, за исключением одного: как быть с Устей? Зацепа выслушал Кутая, прикрывая глаза веками, и только подрагивающие ресницы доказывали его внимание к сбивчивым словам лейтенанта.

— Как у вас с ней?

Зацепа спросил серьезно, без обычной усмешки, и вопрос, поставленный в упор, не был праздным.

— Никак, — ответил Кутай в том же тоне.

— Ясно. Устя такая. А дальше?

— Не знаю. — Кутай пожал плечами, взял алюминиевую чайную ложечку, принялся ее гнуть так и этак. Зацепа потянулся всем телом, взял из рук Кутая ложечку, положил ее возле термоса.

— Ложка, друг, тут ни при чем… А насчет Устеньки… — Зацепа искоса взглянул на Кутая. — Строго приказано начальством сохранять ее на заставе, пока в Скумырде не рассосется.

— Это решение разумное. Только разве ее удержишь? Убежит она!

— Не убежит! Коня ее сдали на конюшню, трамваи, сам знаешь, в Скумырду еще не ходят, а пешком? Она и сама не пойдет. Устя — боец организованный, не анархист. А ты собирайся! Кстати, все же ты переберись пока к Стрелкину. Чтобы никаких кривых улыбочек, кругом глаза, да и солдатики наши… Офицерская честь выше всего… — Закончив высокопарно, Зацепа встал, подал руку. — Как чудаки говорят, ни пуха ни пера! А Устю… — Он не успел закончить свою мысль. Легкая на помине Устя ужо распахнула пинком дверь и стала у порога с винтовкой, в том же тренировочном костюме и в сапогах с низкими голенищами, плотно охватывающими ее икры.