Секретный архив Шерлока Холмса - [50]

и поспешил к Холмсу. А тот неожиданно рассмеялся: «Шутник, однако». Я взял трубу и тоже посмотрел на нужный объект. На дымоходной трубе было написано «АКТУШ», а под этим словом нарисована улыбающаяся рожица. Я обескуражено посмотрел на Холмса.

– Читайте справа налево.

– ШУТКА. И что здесь смешного?

– Ничего. Но, видимо, завтра будет не до шуток.

– Может, это Аб Слени?

– Не думаю, – задумчиво произнёс Холмс, – не думаю. Хотя проверить не помешает. Завтра будет, наверное, весело. А пока почитаем то, что вы принесли.

– А как вы себя чувствуете, Холмс?

Холмс задумался, видимо, этот вопрос застал его врасплох. Потом посмотрел на меня:

– Неплохо, Уотсон, очень даже неплохо. Всё-таки вы хороший врач.

– Вы сомневались? – обиженно спросил я.

– Я не знал вас в этом качестве. Но я вас очень ценю как друга…

Как и предполагал Холмс, с утра у нас было новое послание. Запечатано в знакомый конверт. Его принесли сразу после завтрака. Признаться, я как-то позабыл о вчерашнем предположении Холмса, так как мне самому пришёл вызов из Виндзора. Один мой коллега просил срочно приехать к нему для уточнения диагноза. Поэтому я встал и отправился к себе в комнату.

– Холмс, меня не будет пару дней.

– Подождите, Уотсон, подойдите, пожалуйста.

Я подошёл и увидел, что Холмс сидит над листком, на котором было написано что-то на латыни почерком, похожим на почерк лорда Матенгю, а рядом лежит знакомый конверт:

«Caesarem decet stantem mori.

Castigat ridento mores.

Cloaca maxima.

+6 год по Веспасиан

Hoc est vivere bis, vita posse priore frui. VIII век до нашей эры, Сигизмунд

Oderint dum metuant. 4 год нашей эры».

– Что думаете, Уотсон?

– Ерунда какая-то. Первая фраза переводится как «Цезарю подобает умереть стоя» и принадлежит Веспасиану, но вот остальное… Вторая – «Смехом бичуют нравы», но это гораздо позже, да и третья «Великая помойная яма». Что такое «+6», я теряюсь в догадках.

– Понятно, Уотсон. Вы неплохо знаете латынь. Ну а следующие фразы как бы вы перевели?

– У меня в университете был хороший преподаватель, да я и сам люблю этот язык, – как бы оправдался я, хотя что было оправдываться. Но меня несколько зацепил тон Холмса. – А дальше что-то про умение наслаждаться прожитой жизнью, а последняя – «Пусть ненавидят, лишь бы боялись». Но Холмс, здесь какая-то очередная насмешка над нами. Все эти подписи под изречениями – полная чушь!

– Уотсон, это просто очередная загадка. Надо видеть то, что скрыто, а не то, что на поверхности.

Я хмыкнул и вновь принялся разглядывать послание. Фразы были написаны верно, но что они скрывали?

– Холмс, вы уже знаете?

– Предполагаю, что это… – И он написал: C9H8O4. – Вам знакома эта формула?

– Да это же ацетилсалициловая кислота! – вскричал я. – Её я вам и давал. В Англии её и не сыщешь!

– Успокойтесь, мой друг, – похлопал меня по руке Холмс. – Сейчас есть более важное дело. Как можно определить её наличие?

– Ну, например, с помощью реактива Коберта. Но почему вы решили, что для тайнописи он использовал ацетилсалициловую кислоту?

– Вот и мои глубокие познания в химии, как вы думали, – с сожалением произнёс Холмс, не отвечая мне. – Я не знаю этого реактива.

– Хорошо, – я замялся, – можно поступить гораздо проще и использовать для этих целей, ну, например, хлорид железа. Смесь окрасится фиолетовым цветом.

– Отлично, Уотсон.

И Холмс, быстро повернувшись, достал нужный пузырёк, растворил немного его содержимого в пробирке, смочил салфетку и аккуратно стал протирать лист бумаги с латинскими фразами. Через некоторое время ярким фиолетовым цветом проступила надпись:

«Будьте осторожны, некоторые охотятся по старинке».

– Холмс, может, мне лучше остаться с вами? – после вчерашней драки и убийств у меня была лишь одна мысль: Холмс рискует оказаться следующим. Понятно, что он мог за себя постоять, но вдвоём-то мы сможем гораздо больше.

– Не беспокойтесь, Уотсон. Поезжайте. Всё будет хорошо. Не думаю, что эта угроза обращена к нам. Вы же скоро вернётесь?

– Я потороплюсь, Холмс…

Я уехал, но вернуться удалось лишь через сутки. Мой коллега приобрёл практику у одного из врачей этого города. Да, видимо, этот врач не особо затруднял себя поиском истины и больше полагался на внешние признаки. Как ещё не разбежались все больные? Может, конечно, и возраст влиял на это, а может, и ещё что-то, но тот диагноз, который был поставлен больному, совсем не соответствовал действительности. Тот пациент, ради которого я и был приглашён, много лет жаловался на боли в сердце, от чего и получал лекарства. Предыдущий врач не удосужился даже послушать его, прежде чем поставить диагноз.

Мой знакомый засомневался в правильности поставленного диагноза даже при внешнем осмотре, а уж когда послушал больного, то вызвал меня, так как ни предыдущий врач, ни сам пациент не хотели признавать другого заключения. Я полностью согласился с моим старым товарищем и смог убедить пациента, приведя несколько симптомов, характерных для истинной его болезни.

Я приехал поздно, так что пришлось задержаться на ночь. Меня очень тревожило последнее послание, но я всё же смог отвлечься, и тревога несколько поутихла, уступив место радости встречи двух давних знакомых, которые не виделись несколько лет.