Секретные операции ХХ века: Из истории спецслужб - [58]

Морской лорд Паунд к идее «заманивания» противника отнесся отрицательно: он опасался потерять крупные корабли. Эти опасения и побудили лорда Адмиралтейства вообще запретить линкорам поддержки заходить восточнее острова Медвежий, а крейсерским силам Гамильтона разрешалось следовать в этот район только в случае, если будет исключена встреча с «Тирпицем» и его эскадрой. О конвое Адмиралтейство заботилось мало: предписывалось «продолжать движение на восток даже в том случае, если конвой будет нести потери». Предусмотрительность была поразительная. Известно, что радиодонесение командира подводной лодки К-21 Лунина в штаб Северного флота о появлении и координатах немецкой эскадры, перехваченное противником, равно как и сам факт атаки, вынудили его вернуть в норвежские шхеры корабли, шедшие наперехват брошенного на произвол судьбы конвоя PQ-17. В течение многих дней поисков советские корабли подобрали в самых различных местах Баренцева моря около трехсот моряков с погибших транспортов.

Если моряки с танкера «Азербайджан» проявили мужество и героизм, то противоположные действия отличили капитана американского океанского транспорта «Винстон-Сален». Находясь уже в безопасности на рейде южной части залива Моллера, он с полного хода посадил огромное судно на мель, высадил экипаж на берег и отказался следовать в Архангельск, хотя это было вполне возможно.

Английскому правительству необходимо было как-то оправдаться перед русскими. Премьер-министр У Черчилль 18 июля 1942 г. направил телеграмму И. В. Сталину:

«Мы начали отправлять в Северную Россию небольшие конвои судов в августе 1941 г., и до декабря немцы не предпринимали каких-либо шагов для того, чтобы помешать им. С февраля 1942 г. размер конвоев был увеличен, и тогда немцы перебросили в Северную Норвегию значительные силы подводных лодок, большое количество самолетов и начали предпринимать решительные нападения на конвои.

В результате предоставления конвоям возможно более сильного охранения в виде эсминцев и специальных судов для борьбы с подводными лодками конвои проходили с различными, но допустимыми потерями.

Ясно, что немцы были недовольны результатами, достигнутыми при помощи одних только самолетов и подводных лодок, так как они начали использовать свои надводные силы против конвоев. Однако, к нашему счастью, вначале они использовали свои тяжелые корабли к западу от острова Медвежий, а подводные лодки — к востоку от него. Благодаря этому флот Метрополии был в состоянии предотвращать нападения со стороны надводных сил противника.

Перед отправкой майского конвоя Адмиралтейство предостерегло нас, что потери будут очень тяжелыми в случае, если, как это ожидалось, немцы используют свои надводные корабли к востоку от острова Медвежий. Мы решили отправить конвой.

Нападения надводных кораблей не произошло, и конвой прошел, потеряв одну шестую часть своего состава, главным образом в результате нападения с воздуха.

Однако в случае с последним конвоем PQ-17 немцы использовали свои силы таким способом, которого мы всегда опасались. Они сконцентрировали подводные лодки к западу от острова Медвежий, а надводные корабли держали в резерве для нападения к востоку от острова Медвежий…

Я должен объяснить опасность и трудности этих операций с конвоями, когда эскадра противника базируется на Крайнем Севере. Мы не считаем правильным рисковать нашим флотом Метрополии к востоку от острова Медвежий или там, где он может подвергнуться нападению немецких самолетов, базирующихся на побережье. Если один или два из наших весьма немногочисленных мощных судов погибли бы или хотя бы были серьезно повреждены, в то время как «Тирпиц» и сопровождающие его корабли, к которым скоро должен присоединиться «Шарнхорст», остались бы в действии, то все господство в Атлантике было бы потеряно.

Помимо того, что это отразилось бы на поставках нам продовольствия (из США. — В. Б.), за счет которых мы существуем, это подорвало бы наши военные усилия и прежде всего помешало бы отправке через океан больших конвоев судов с американскими войсками, ежемесячно доставляемые контингенты которых скоро достигнут приблизительно 80 тысяч человек, и сделало бы невозможным создание действительно сильного Второго фронта в 1943 г.».

Конечно, Черчилль лукавил, упоминая здесь Второй фронт.

В то время о трагическом случае с конвоем PQ-17 Сталину в Кремле докладывал нарком ВМФ СССР Н. Г. Кузнецов. Сталин был крайне не доволен, и состоялся примерно такой диалог.

Мыслимое ли дело: всем боевым кораблям оставить конвой?! Была ли необходимость бросить конвой? — спросил Верховный Главнокомандующий.

Насколько мне известно, товарищ Сталин, серьезных причин для этого не имелось. У англичан, конечно, были основания остерегаться немецких линкоров, особенно после потопления «Бисмарком» «Худа», но на этот раз нормальная осторожность переросла в чрезмерную. Адмирал Паунд не захотел рисковать своими крупными кораблями ради конвоя, шедшего к тому же к советским берегам, — отвечал Кузнецов.

Да, нам известно, что некоторые военные руководители союзных держав оказывают нам помощь весьма и весьма неохотно, — согласился Сталин и 23 июля 1942 г. со всей присущей ему прямотой направил свой ответ Черчиллю: