Секретные архивы НКВД-КГБ - [50]

Я ездила к отцу специально для разговора об этом шаге. С ним вообще стало трудно говорить. Он был раз и навсегда мной недоволен, он был во мне разочарован.

— Значит, замуж хочешь? — спросил он. — Потом долго молчал, смотрел на деревья. И добавил: — Черт с тобой, делай, что хочешь».

Этот брак был недолговечным, через три года он распался. А Сталин все это время ни разу не видел своего зятя. Больше того, он был очень рад, что дочь развелась с евреем по фамилии Мороз и через некоторое время вышла замуж за сына Жданова. Правда, внука от первого брака дочери, которого назвали, конечно же, Иосифом, Сталин признал и относился к нему с нежностью.

СОЦИАЛЬНО-ОПАСНОЕ ЛИЦО № 1225

Если вы думаете, что история несчастной любви Алексея Каплера и Светланы Аллилуевой на этом закончилась, то глубоко заблуждаетесь.

То ли Светлана проговорилась, что не может забыть Каплера, то ли он сам попытался установить с ней связь, но, судя по всему, это стало известно Сталину — и он отдал соответствующие распоряжения.

А тут еще сам Каплер дал подходящий повод: нечистая сила занесла его в Москву. Он знал, что в столице ему появляться нельзя, знал, что страшно рискует; — ведь после того, как он отсидел свою «пятерку», ему было запрещено въезжать в Москву, но Алексей Яковлевич всеми правдами и неправдами выбивает командировку на сорок пять дней с посещением Москвы, Ленинграда, Киева и Кишинева.

31 марта он появляется в Москве и развивает лихорадочную деятельность: встречается я Фадеевым, Симоновым, Богословским, навещает сестру, свою бывшую жену Татьяну Златогорову, ночует то у матери своего друга по заключению, то у новых московских знакомых.

Каплер и не подозревал, что все это время был под колпаком, Но брать его решили не на улице или в чьей-то квартире, а... в поезде. Как только Алексей Яковлевич завершил московские дела и сел в поезд, чтобы отправиться в Киев, его арестовали. В Наро-Фоминске Каплера сняли с поезда и доставили в хорошо ему известную Внутреннюю тюрьму.

Так появилось дело № 1225 по обвинению Каплера во всем том, за что он уже отсидел пять лет, а также в том, что «по отбытии срока наказания незаконно прибыл в Москву и, заручившись разными документами, пытался установить свои прежние троцкистские связи».

Судя по тому, что постановление на арест утверждено министром госбезопасности Абакумовым, речь шла не о троцкистских связях — их в послевоенные годы просто не могло быть, а о связях совсем другого рода. Не забывайте, что Светлана в это время была, если так можно выразиться, на выданье и за Юрия Жданова вышла только весной 1949 года.

У меня нет никаких доказательств, что Каплеру удалось пообщаться со Светланой — на допросах ее имя, как и прежде, не упоминается. Но если так, то зачем его арестовывать, да еще в поезде? Зачем заводить новое дело? Тем более, что, как выяснилось на допросах, командировка у него не липовая: в деловую поездку Каплера отправил Воркутинский горкомбинат «с целью приобретения фотоматериалов и всевозможных отходов производства, которые так нужны на севере». А если ему в соответствии с законом нельзя появляться в Москве, то к ответственности нужно привлекать не его, а тех, кто подписал командировку.

— С какой целью вы посетили Фадеева, Симонова и Ромма? — поинтересовался следователь.

— Я обращался к ним по вопросам моей дальнейшей литературной и кинематографической работы. Попутно я обратился к Фадееву с просьбой помочь мне перебраться из Воркуты в какой-нибудь другой крупный город, где есть большая библиотека, которая необходима мне для продолжения работы над сценарием о Льве Толстом. Фадеев предложил написать заявление, чтобы он мог войти с ходатайством в МВД о разрешении моего переезда в один из областных центров. В беседе с Симоновым и Роммом мы касались этих же вопросов. Правда, Ромм сказал, что есть куда более срочная и важная задача, а именно создание фильма о Ленине, и он хочет поставить вопрос перед министром кинематографии о разрешении писать этот сценарий мне.

— Именно это было целью вашей поездки в Москву? — с издевкой спросил следователь.

— Конечно, нет, — ответил зек с пятилетним стажем, которого на мякине уже не проведешь. — Основная цель моей командировки — исполнение поручения Воркутинского горкомбината.

— И вам удалось что-нибудь сделать?

— Да, я добыл наряды на фотопленку и бумагу! — горделиво вскинул голову Каплер. — Кроме того, мне удалось выколотить кое-какие материалы в Министерстве местной промышленности. Остальное рассчитывал раздобыть в Киеве.

— При задержании у вас было изъято удостоверение лауреата Сталинской премии первой степени. Откуда оно у вас? И ваше ли оно?

— Я получил его несколько дней назад в Комитете по Сталинским премиям. Дело в том, что лауреатом я стал в марте 1941-го, а удостоверения были введены только в 1944-м. Я же в это время был в лагере, поэтому получил его сейчас, во время командировки в Москву.

На некоторое время Каплера оставили в покое... А потом снова начались многочасовые допросы, результатом которых были коротенькие протоколы. О чем шла речь? Чего добивались от Каплера? Мне кажется, я нашел ответ! Какой бы теме ни был посвящен тот или иной допрос, в конце ему задавали самый важный вопрос: «С кем вы встречались во время пребывания в Москве с 31 марта по 4 апреля?»