Секретные академики - [50]

Наш лицей имеет 9, 10-й и 11-й классы, то есть три года обучения, когда учащиеся не только занимаются вместе, но и живут одной семьей — ведь это коллектив единомышленников! Они ходят в походы, организуют разнообразные экскурсии, изучают историю. Академия наук и я, в частности, помогаем им, чтобы уровень материально-технического обеспечения, помимо интеллектуального, конечно, был максимально возможным при уровне нашей нынешней жизни.

— И академики в лицей ездят?

— С огромный удовольствием! Причем можно читать лекцию не час или два, а вести занятия полдня… Безусловно, в таком лицее нагрузка для ребятишек огромная, и казалось бы, они должны быть этакими «очкариками» и «хлюпиками», но на самом деле они здоровые, энергичные ребята. На мой взгляд, это свидетельствует лишь об одном: если люди занимаются чем-то увлеченно, то они крепки и физически, и нравственно! Традиционное представление о том, что в лицее воспитываются этакие «книжные мальчики», которые кроме учебников ни о чем и не думают, разбивается в пух и прах, стоит только познакомиться ребятами, которые в нем учатся.

— Это лучшая агитация за химию?

— Безусловно!.. Примерно ту же самую идеологию мы исповедовали десять лет назад, когда при существенной поддержке Комитета по образованию мы организовали при Академии наук первое высшее учебное заведение. В Москве много вузов химического профиля — это химфак университета, Менделеевский институт, институт химического машиностроения и так далее. Но все они готовят специалистов по какой-то усредненной программе, потому что очень трудно предугадать, куда именно после окончания вуза пойдет молодой специалист. И его готовили «на все случаи жизни», а потому подготовка шла скорее «технологическая». Исключением был лишь Московский университет. Практика же показывала, что приблизительно половина выпускников в промышленность не шли, а оставались в исследовательских учреждениях, которых в Москве много… И тогда мы создали небольшой колледж. К сожалению, у нас не было возможности превратить его в самостоятельный вуз, да и нужды особой не было, так как наряду с самостоятельностью, по программе, по финансированию, наконец, просто по аудиториям и общежитиям напрямую связаны с Российским химикотехнологическим университетом имени Д. И. Менделеева. Мы имеем в нем как бы статус факультета, и тем самым мы избавляется от всяческой канцелярии и чисто организационных проблем. И вот уже более десяти лет в колледж принимаем тридцать студентов ежегодно — в основном это победители разных химических олимпиад. Они проходят собеседование. Это очень талантливые ребята, многие из них заканчивают наш лицей…

— А если не удается пройти собеседование?

— Они могут поступать в университет на общих основаниях… Что характерно для лицея и колледжа — я забыл об этом упомянуть: ребята вскоре после поступления начинают заниматься практической научно-исследовательской работой. Причем, подчеркиваю, это не лабораторная практика, а настоящая исследовательская работа. Поначалу у них немного возможностей из-за нехватки времени, но постепенно они втягиваются, увлекаются, и у них уже появляются публикации в научных журналах. Обучение у них по расширенной и усложненной программе, и уже это само по себе стимулирует к исследовательской работе.

— По сути дела, это своеобразная подготовка ученых с детства?

— Талант в человеке проявляется очень рано, просто надо его вовремя заметить. Это мы и стараемся делать.

— К сожалению, об этом очень мало известно. Очевидно, вы не очень энергично популяризируете свою систему подготовки первоклассных научных работников?

— Как ни странно это звучит, но о нас очень хорошо знают на Западе. Там внимательно следят за выпускниками нашего колледжа…

— Пресловутая проблема «утечки мозгов»?

— На мой взгляд, она весьма опасна для нашей науки. Существуют разные оценки того, сколь велик ущерб, нанесенный России в результате оттока специалистов и ученых на Запад. Одна из цифр звучит фантастически — 600 миллиардов долларов ущерба!

— Действительно, такое трудно представить!

— И тем не менее такая цифра называется… Целое поколение у нас «вычищено». В Академии кандидату наук в среднем — пятьдесят лет! Такого у нас никогда не было… Резко увеличился процент докторов наук — и такого тоже не было!

— Но ведь хорошо, когда ученых высшей квалификации становится больше?!

— Они растут как грибы, слишком быстро. С социальной точки зрения, конечно же, быть доктором наук хорошо. Казалось бы, и для института тоже неплохо, однако это «устаревшие» доктора — они уже не способны пользоваться современными методами исследований, не могут общаться со своими коллегами через Интернет. В зрелом возрасте трудно перестраиваться, но рост докторов наук приходится как раз на них. И подчас в институтах не находится места для молодых, тем более, что и зарплаты очень низкие. Чтобы закрепить молодых в институтах Академии, приходится идти на нестандартные методы, тем более, что сегодня мы не можем гарантировать им материальные преимущества по сравнению с предприятиями, не говоря уже о коммерческой сфере.