Секретная служба Великобритании. Из истории тайной войны - [78]

Джону Дигби удалось вызвать подозрение у испанских властей против отца Кресуэлла, который десятилетиями был при испанском дворе выразителем взглядов английских эмигрантов-католиков. Основой для слухов послужили беседы, которые лукавый дипломат вел, соблюдая видимость тайны, с Кресуэллом по вопросу о дозволении молодым англичанам поступать в иезуитские семинарии. В феврале 1613 года испанский главный министр герцог Лерма даже приказал провести полное расследование деятельности Кресуэлла, окончившееся, впрочем, благополучно для одураченного иезуита. Тем не менее генерал ордена счел за благо удалить Кресуэлла из Мадрида.

Между прочим, Дигби имел возможность на основе донесений Гондомара составить полный список лиц, которым выплачивались пенсии из Мадрида. Среди них было много приближенных Якова. Однако сэр Джон Дигби имел достаточно такта, чтобы не включить в этот список самого короля, также получавшего немалую испанскую субсидию.

Одним из удачливых разведчиков стал английский посол в Венеции сэр Генри Уоттон. Это ему принадлежит известное определение обязанностей посла: «Муж добрый, отправленный на чужбину, дабы там лгать на пользу своей страны». Тому же Уоттону приписывают и такой совет молодому дипломату: «Всегда говорите правду, так как вам никогда не будут верить. Таким способом только вы будете знать правду, а ваши противники окажутся в невыгодном положении». Другим видным дипломатам эта идея пришла в голову лишь со столетним запозданием.

Уоттон прошел длительную выучку участника придворных интриг, одно время он был секретарем графа Эссекса, но оставил эту службу, прежде чем фаворит впал в немилость. В 1602 году Уоттон тайно прибыл в Венецию, именуя себя Октавио Бальди. Герцог Тосканский послал его в Шотландию предупредить Якова о подготовлявшемся против него очередном заговоре. Подобное поручение снискало Уоттону расположение шотландского короля, который после вступления на английский престол отправил сэра Генри послом в республику Святого Марка. На этом посту и развернулись способности Уоттона как руководителя секретной службы.

Обстановка в Венеции мало благоприятствовала проявлению талантов иностранных разведчиков. Чиновников, просто замеченных в беседе с иностранными дипломатами, без долгих слов приговаривали к пожизненному тюремному заключению. Приходилось действовать с крайней осторожностью, к тому же мешал недостаток средств — Уоттону давали всего 400 фунтов стерлингов в год, большую часть из которых надо было тратить на содержание посольства и оплату курьеров. Для пополнения этой суммы Уоттон принял пенсию герцога Савойского, продавая добытую им информацию правительствам, находившимся в дружеских отношениях с Англией. Венецианцы получали от него за соответствующую мзду сведения об иезуитском ордене, с которым республика находилась в то время в крайне враждебных отношениях. Уоттон имел своих лазутчиков не только в самой Венеции, что было, как уже отмечалось, вовсе не простым делом, но также в Риме, Милане, даже в отдаленной Турции. Агенты Уоттона перехватывали в дороге чужую дипломатическую корреспонденцию, уделяя особое внимание почте иезуитов. «Должен признаться, что имею особую склонность к пакетам, которые посылают или которые адресованы этим святым отцам», — иронически сообщал Уоттон. Корреспонденция «Общества Иисуса» после снятия с нее копий отправлялась строго по назначению.

Английские разведчики неоднократно прямо выступали глашатаями и проводниками британской внешней торговой и политической экспансии. В этом убеждает история русско-английских отношений, которые приобрели регулярный характер во второй половине XVI века. В инструкции английскому послу Рэндолфу в 1568 году лорд Берли («боярин Бурлы», как называли его в русских официальных документах) рекомендовал добиваться привилегий британским купцам, уклоняться от переговоров о союзе, на котором настаивал Иван Грозный. Царь был осведомлен уже в это время о заговорах против Елизаветы и предлагал ей даже заключить договор о предоставлении друг другу права убежища. Убедившись в нежелании английского правительства, московский самодержец в известной своей грамоте от 24 октября 1570 г. писал: «Мы чаяли того, что ты на своем государстве государыня… ажно у тебя мимо тебя люди владеют и не токмо люди, но мужики торговые, а ты пребываешь в своем девическом чину, как есть пошлая девица…»

После смерти Грозного английские «торговые мужики» стали усердно ходатайствовать о британском вмешательстве в русские дела. Во время социально-политического кризиса, переживавшегося русским государством в начале XVII века, агенты британской «Московской компании» Джон Меррик и Уильям Рассел пытались предложить боярам не более не менее, как установление английского протектората над Россией. Английские разведчики и дипломаты даже обсуждали при этом планы занятия и укрепления Архангельска, захвата русского Севера. Одним из авторов подобных проектов был шотландец капитан Чемберлен, который служил в шведских войсках, захвативших Новгород. Эта политика получила одобрение короля Якова, но вскоре потерпела неудачу вследствие разгрома русским народом армий иностранных интервентов. Авантюристам пришлось умерить свои аппетиты.