ИСПРАВИЛ
Отправляя декабристов в Сибирь на каторгу, Николай I гадал, как поступить лучше: то ли расселить их по разным тюрьмам, то ли в общий согнать острог. Наконец решил: «Вместе держать их лучше. Когда вместе, за ними следить удобнее».
Рассуждал царь и о другом: «Побудут год они в общей тюрьме, начнут между собою ссориться. Характеры у них разные, привычки разные. По богатству не одинаковы — кто беден, а кто богат. И по чинам — кто генерал, а кто рядовой поручик. И по званиям — кто князь, а кто грязь. Хи-хи! Перессорятся!»
Дурново и здесь был у царя в советчиках.
— Гениально! — кричал Дурново. — Гениально!
Приказал Николай I собрать декабристов вместе вначале в Читинском остроге, а потом построил специальную тюрьму на Петровском заводе, ту, что была без окон.
Привезли декабристов. Выждал царь год.
— Ну как, перессорились?
— Нет, дружно живут, ваше величество.
Прошёл ещё год.
— Ну как, перессорились?
— Нет, дружно живут, ваше величество. Даже ещё дружнее.
И верно. Жили декабристы на редкость дружно. Общая каторга ещё больше сблизила, объединила их. Не кичились они ни чинами, ни званиями, ни богатством своим. Всегда приходили на помощь один другому. Сообща им было легче бороться с тюремным начальством. Легче переносить лишения и утраты.
Понял Николай I, что из плана его ничего не вышло.
— Ошиблись мы с тобой, Дурново, ошиблись. Обмишурились. Надо бы их поместить раздельно.
И вот когда декабристы стали выходить на поселение, царь решил исправить свою ошибку.
— Разгоню их по разным местам. В разные стороны раскидаю!
По всей необъятной Сибири разбросал декабристов царь. Неслись тройки в Тобольск, Селенгинск, Минусинск. В Туринск и Кунгур. В Баргузин и Нарым. В Кяхту, Берёзов, Иркутск, Пелым и в десятки других селений.
— Гениально! — кричал Дурново. — Гениально! Погибнут они среди местных жителей. Затеряются.
Но не затерялись декабристы в снегах Сибири, не погибли. Благодарна память о них в Сибири. Она и сейчас жива.
Как жили декабристы в изгнании, как встретили их местные жители, почему с благодарностью помнят о них в Сибири, вы и узнаете из последней главы этой книги.
ССЫЛЬНЫЙ
Расселяя декабристов, Николай I поступал так: возьмёт карту, ткнёт пальцем:
— Сюда вот Бестужевых. Сюда Трубецкого. Сюда Волконского.
Когда решалась судьба декабриста Николая Лорера, царь вообще указал на пустое место. Долго колесили по Сибири жандармы, прежде чем нашли хотя бы избёнку одну поблизости. «Мёртвый Култук» называлось то место. И в нём действительно только одна изба.
Матвея Муравьёва-Апостола царь поселил в Вилюйске.
Узнали жители — каторжный едет на поселение. Что за каторжный, толком никто не знал. Всполошился Вилюйск. Разные слухи пошли нехорошие. Мол, едет грабитель с большой дороги, мол, пятерых зарезал.
Поселился ссыльный. Живёт незаметно. Ножей не точит. Никого не режет.
«Что-то не то», — понимают жители. Стали при встречах с ссыльным они здороваться. Кто-то даже в доме у него побывал. Разнёс по Вилюйску: в доме, мол, книги — полным-полно. Как-то мальчишки к дому подкрались. Увидел ссыльный.
— Заходите, — сказал ребятам.
Смутились мальчишки, однако зашли. Сидели, листали книжки. Затем ссыльный о диковинных странах им рассказал, карту и глобус им показал.
— Есть люди как сажа чёрные, — несли ребята потом по Вилюйску.
— А земля стоит не на трёх китах. Есть она шар и вертится.
— А за что он сослан? — интересуются жители. — За что?
Разводят ребята руками:
— Не говорил.
Потянулись мальчишки к Муравьёву-Апостолу.
— Про войну расскажи, про войну. Про Суворова и Кутузова. (Матвей Муравьёв-Апостол отличился в войне с французами. Три награды имел за храбрость.)
Опять по Вилюйску несли ребята:
— Суворов ел солдатские щи и кашу.
— Правый глаз у Кутузова был незрячий.
Интересуются жители:
— А за что же он сослан? За что?
Разводят ребята руками:
— Не говорил.
Всё больше и больше интерес у жителей к ссыльному. Вот и сами стали к нему заходить. Поначалу на минутку, на две. Потом по часу, по два сидели. Стал им Муравьёв-Апостол книги давать для чтения. О многом и им рассказывал. То про Луну, про Солнце, то про Петербург и Сенатскую площадь. То про Кутузова и партизана Дениса Давыдова, то про царя и Алексеевский равелин.
Прошёл год. Нет в Вилюйске теперь человека, который не знал бы, кто такие декабристы, за что боролись они, за что сослал государь их на каторгу.
Недолго пробыл здесь Муравьёв-Апостол. Перевели декабриста в другое место. Сожалели о нём в Вилюйске.
— Жаль, что уехал, жаль.
— Что тут скажешь — конечно, жаль.
И кто-то задумчиво, тихо:
— Дороги ему хорошей. О деле святом, великом пусть и в новых местах расскажет.
