Секретная миссия Рудольфа Гесса - [10]

При дальнейших событиях Гесс не присутствовал, следовательно, не мог наблюдать за продолжением этого вечера, наполненного пустыми угрозами, пафосом и переживаниями. Фон Кар, фон Лоссов и фон Зайссер согласились оказать Гитлеру содействие, но насколько искренним было их согласие, неизвестно, поскольку пистолет Гитлера оставался при переговорах наиболее действенным аргументом. После чего они вернулись в зал, чтобы в сжатых выступлениях выразить свою поддержку. Прибыл Людендорфф, зал встретил его овацией стоя. Пока Гитлер с чувством пожимал руки каждому из великих людей, огромная аудитория спонтанно разразилась пением национального гимна. Гитлер, добившийся внимания, стоял, сияя от радости; присутствовавший в зале историк описывал его "детское, искреннее выражение счастья".

Но после этого трогательного апофеоза все пошло не так, как нужно. Гитлер выпустил из рук бразды правления. Профессор Вайт указывал, что "в любом перевороте решающими, предопределяющими успех, являются первые десять-двенадцать часов. В течение этого времени [9 ноября]… главное командование путчистов не издало ни одного приказа". Ни одно из ключевых зданий города не было занято. Рем с Генрихом Гиммлером, несущим знамя, повел свой отряд к военному министерству, но войти в него не смог. Он поставил вокруг здания кордон из колючей проволоки и пулеметов, но, в свою очередь, был окружен полицией. Предвидя поражение, Гитлер впал в один из своих приступов апатии, но главную ошибку допустил Геринг, когда поверил фон Кару, фон Лоссову и фон Зайссеру, давшим честное слово офицеров, и позволил им вернуться на свои рабочие места. Неизвестно, насколько искренними эти трое были вначале, но вскоре реальность дала о себе знать. Адъютант фон Лоссова одним из первых покинул здание пивной и сообщил о случившемся высшему командованию в Берлине. Фон Лоссова предупредили: либо он подавит путч, либо это сделают другие. Ему ничего другого не оставалось, как подчиниться. Фон Кар и фон Зайссер вынуждены были последовать его примеру. Гесс считал, что эти люди сначала искренне желали присоединиться к путчистам — "просто потом они изменили решение и не разыгрывали спектакль с самого начала".

На следующее утро главные зачинщики переворота все еще находились в пивной. Гитлер пребывал в состоянии крайнего морального истощения: "маленький человечек в плаще из водостойкой ткани, с револьвером у бедра, таким предстал он корреспонденту «Тайме», — небритый, с взлохмаченными волосами, и такой охрипший, что едва мог говорить". К этому времени уже стало ясно, что фон Кар и другие отступились от своего слова; ситуация представлялась безнадежной, но Людендорфф предложил пройти маршем к центру Мюнхена и показать, на что они способны. Гитлер и Геринг согласились. Так начался марш СА и других военизированных формирований, собравшихся за ночь в этом районе города. Их расстрел полицейским кордоном, ожидавшим путчистов у выхода с узкой улочки Резиденцштрассе близ центра Мюнхена, вошел в анналы нацистской истории. Людендорффу повезло: он не получил ни единой царапины, Гитлера сбили с ног, и при падении на землю он вывихнул левое плечо. Геринг был ранен в область паха; жертвами шквального огня стали четырнадцать бойцов.

Гесс о провале путча узнал во второй половине того же дня на вилле издателя. Двух своих заложников — министра сельского хозяйства и министра внутренних дел он решил спрятать на лыжной базе в горах. Он запихнул их в машину, взял еще двух бойцов из студенческого отряда СА и попросил шофера выехать на дорогу, ведущую в Бад-Тельц. Решение это он принял, исходя не столько из каких-либо расчетов, сколько из-за своего настроения: мрачного и мстительного, о чем свидетельствовали его поступки. По дороге он играл со своими заложниками в зловещую игру: время от времени приказывал водителю остановиться и, освещая фарами лес, делал вид, что ищет подходящие деревья, чтобы можно было повесить пленников. Возможно, это покажется садизмом, но для молодого человека, прошедшего школу ненависти и жестокости в добровольческом корпусе, ничего особенного в том не было. Когда группа прибыла в Бад-Тельц, стало ясно, что снег и мгла не позволят им отыскать лыжные домики. Гесс вышел из машины, чтобы попроситься на ночлег к обитателю одиноко стоящей виллы. Переговоры длились несколько дольше, чем ожидалось, а когда он вернулся, автомобиля на месте не оказалось. Машина уехала назад в Мюнхен. На обратном пути молодые бойцы СА разыгрывали с министрами все тот же жестокий спектакль. "Возможно, это было наилучшее решение, — писал Гесс в следующем месяце. Дальнейшее удержание министров все равно ничего бы не дало".

Горными тропами, известными ему по пешим прогулкам с Ильзе, и с помощью членов братства «Оберланд», предоставлявших ему по пути укрытия, он благополучно достиг Австрии и уже там узнал, что Гитлер арестован и в ожидании суда заключен в крепость Ландсберг. Гесс надеялся только, что с Гитлером там будут хорошо обращаться. В письме родителям он писал, что настроение у него хуже не бывает, но он поправится, так как еще "окончательно не закостенел".