Секретная миссия Рудольфа Гесса - [87]

Гесс был очень слаб. У него было высокое давление, ноги и руки отекли, он не мог пройти и нескольких метров, чтобы у него не заколотилось сердце. Он написал сыну Вольфу, чтобы тот нашел для него независимого врача. Семья Гесса обратилась с просьбой, чтобы Гесса лечил выдающийся западногерманский хирург, профессор Рудольф Ценкер. Но русские дали на это короткий и быстрый ответ – «нет!».

Незадолго до Рождества, видимо опасаясь, что это будет его последнее Рождество на земле, Гесс впервые попросил, чтобы ему разрешили встречу с женой и сыном.

Он имел на это полное право. Британские власти пообещали, что в сочельник он в течение полутора часов будет иметь возможность общаться с родными. Однако позже продолжительность визита фрау Ильзе и Вольфа сократили до получаса. Жена и сын Гесса обратились с просьбой продлить этот срок хотя бы до часа, но получили отказ.

Когда фрау Гесс и ее сын прибыли в госпиталь, их ознакомили с правилами, которые их сильно поразили. От них потребовали подписать список условий, состоящий из девяти пунктов. Среди условий были и такие:

1. Им запрещалось дотрагиваться до Гесса или пожимать ему руку.

2. Они должны были подвергнуться обыску.

3. Им запрещалось рассказывать кому бы то ни было о том, что происходило во время визита к Гессу.

Вольф Гесс позже рассказывал: «Я отказался подписать этот документ. Я заявил, что особенно возмущен условием, которое требовало сохранять подробности нашего визита в тайне. На это мне ответили, что, если я расскажу о чем-нибудь, мне уже больше никогда не позволят встретиться с отцом. Я выразил протест против этой угрозы. Я всегда верил, что никто не имеет права нарушать свободу слова на Западе. Я очень дорожу этим принципом, поскольку именно он позволяет мне долгие годы бороться за освобождение моего отца. Мне предстояло принять одно из самых сложных решений в моей жизни. Я знал, что в соседней комнате меня и мою мать с нетерпением ждет отец, и мы тоже сгорали от желания увидеться с ним. Но я все еще сомневался. Тут вошла британская медсестра и сказала, что на свидание с отцом нам осталось уже меньше получаса. И тогда я сдался. Я подписал этот документ, и моя мать тоже. Поэтому все, что я могу сказать о нашем первом визите к отцу, это то, что нам запретили о нем рассказывать. Я думаю, что это позор, когда четыре великие державы позволяют себе так обращаться с одним больным стариком».

Для отца, матери и сына, воссоединившихся после двадцати восьми лет разлуки, это момент был, конечно, очень волнующим, но им не позволили сделать встречу по-семейному теплой. За ней наблюдали американский, британский, французский и русский коменданты тюрьмы Шпандау. Жена и сын не могли даже подойти к бедному, слабому старику, лежавшему на больничной койке.

Фрау Гесс привезла мужу подарки: небольшую веточку рождественской елки, мыло, книги и пластинку с музыкой Шуберта. Когда отведенные полчаса истекли, она опять попросила продлить свидание.

Но ей было отказано.

После посещения отца Вольф Гесс сказал: «Это было одно расстройство. Ведь я фактически заново знакомился со своим отцом. Моя мать тоже была сильно огорчена». Больше он ничего не сказал. Он боялся, что четыре державы не позволят ему впредь видеться с отцом.

Весть о том, что Гесса перевели в госпиталь, дала новый импульс кампании за его освобождение.

30 ноября 1969 года лорд Оукси, бывший судья Лоуренс, тот самый британский судья, который вынес приговор Гессу, сообщил Вольфу Гессу о своем согласии поддержать борьбу за освобождение узника номер 7. Незадолго до этого он уже сообщал британскому правительству, что пришло время проявить милосердие к Гессу, поскольку он уже очень стар и болен.

Лорд Шоукрос опубликовал в газете «Таймс» письмо, в котором выражал мнение, что продолжающееся заточение Гесса никому не приносит пользы и оскорбляет все понятия о справедливости. Он писал: «Пожизненный приговор Гессу, вынесенный Международным военным трибуналом в Нюрнберге, ни в коей мере не был, по сравнению с другими, мягким. Я подозреваю, что все мы на Западе считали само собой разумеющимся, что он со временем будет отменен, как это всегда делается в цивилизованных системах уголовного права, и не станет в буквальном смысле слова пожизненным».

Тогда же, 30 ноября 1969 года, на конференции американских военных юристов в Мюнхене три человека – Мелвин Белли, Ф. Ли Бейли и Морган Эймс – назвали приговор, вынесенный Гессу, «непостижимым». Эти три юриста тщательно изучили все материалы Нюрнбергского суда и сделали следующий вывод: «Пожизненный приговор, согласно документам, с которыми мы работали, был, вероятно, судебной ошибкой. Пребывание Гесса в тюрьме вот уже более двадцати лет противоречит принципам западной юриспруденции и является нарушением прав человека».

В палате общин лидеры всех политических партий подписали обращение с призывом освободить Рудольфа Гесса из тюрьмы Шпандау. Среди 145 членов палаты, подписавших это обращение, были Дуглас Хоугтон, председатель парламентской лейбористской партии, сэр Артур Вере Харви, председатель комитета «заднескамеечников» тори 1922, и бывший лидер либералов Джо Гримонд. Бывший министр обороны Эмануэль Шинвелл был еще одним из подписавших, кто занимал высокий пост в правительстве. В обращении парламентарии потребовали от правительства, чтобы оно продолжило борьбу за освобождение Гесса.