Секретная команда. Воспоминания руководителя спецподразделения немецкой разведки. 1939—1945 - [15]

По сравнению с Карлсдорфом следующие деревни выглядели весьма убого. По моему приказу ко мне доставили бургомистров, и они подтвердили, что накануне и в этот же день в сторону высоты проследовало несколько небольших групп сербских военных. Повинуясь своему внутреннему чувству, я направил второй тягач по параллельной дороге примерно в пятистах метрах южнее с тем, чтобы встретиться с ним на обратном склоне высоты. В случае возникновения опасности мы должны были продвигаться прямо по полям, оказывая друг другу взаимную поддержку.

Машины шли, находясь на расстоянии прямой видимости, изредка скрываясь то за деревьями, то за складками местности. Вскоре обе они оказались у подножия высоты. Кругом были густые заросли кустарника, закрывавшие обзор, и нам пришлось спешиться. Дальше мы продвигались в пешем порядке, а тягачи медленно ехали следом.

Внезапно со стороны второй нашей группы послышались крики, а затем раздались выстрелы. Я прыгнул со своими людьми в укрытие, а оба моих пулеметных расчета заняли огневые позиции. В этот момент откуда-то снизу прямо на нас стала надвигаться группа вражеских солдат.

— Огонь не открывать! Пусть подойдут поближе! — приказал я.

Когда первые сербы приблизились на расстояние примерно восемьдесят метров, я громко крикнул по-сербски: «Стой!»

Они озадаченно остановились, переглянулись и побежали в обратную сторону. Снизу раздалось несколько выстрелов, сербы растерялись и побросали свое оружие. Я встал, но так, чтобы в случае чего сразу же залечь за небольшим возвышением на склоне высоты. Однако выстрелы смолкли.

С высоко поднятыми руками сербские солдаты двинулись в нашу сторону. Их становилось все больше и больше! У меня перехватило дыхание, и я с ужасом подумал: «Только бы все закончилось хорошо, ведь если они узнают, что нас так мало…»

Тут сзади появилась моя вторая группа с оружием на изготовку. Когда мы собрали сербов воедино, то оказалось, что в плен попало шестьдесят солдат с тремя офицерами. Отобрав у офицеров их пистолеты, мои разведчики подобрали брошенное оружие, и все направились к краю поля, где стояли две телеги. Я приказал прицепить их к тягачам, взял с собой офицеров, а остальных пленных рассадил по подводам. Через переводчика мне удалось допросить офицеров и выяснить, что данная группа являлась последним организованным подразделением, поскольку все остальные разбежались кто куда.

Назад мы возвращались медленно и только через две сербские деревни проследовали на максимальной скорости, да так, что телеги позади тягачей пустились чуть ли не в пляс, грозя развалиться в любую секунду. Сербским солдатам пришлось не сладко, и они крепко цеплялись за дровни. Мы никого не потеряли, но в безопасности почувствовали себя только тогда, когда оказались в окрестностях Карлсдорфа.

За пару часов нашего отсутствия облик деревни изменился до неузнаваемости. Улицы были полны народу, казалось, что весь Карлсдорф находится на ногах! Когда мы с громким лязгом свернули к ратушной площади, оказалось, что улица покрыта свежескошенной травой, словно приготовленная для процессии. У здания ратуши нас остановили, и какой-то учитель произнес пару приветственных слов. Чувствовалось, что он взволнован до глубины души. От переизбытка чувств у него постоянно пересыхало в горле.

Мы не знали, что произошло. К тому же и пленные, открыв рот, как-то странно смотрели на нас.

«В чем дело? В нас нет ничего особенного», — подумал я.

Тут ко мне направился бургомистр, одетый как на праздник в черный крестьянский наряд.

«Надо хотя бы пожать ему руку», — подумал я, спрыгивая с тягача.

Но сделать это оказалось не так-то просто. Меня обступили со всех сторон так, что обеих моих рук не хватало, чтобы ответить на приветствия и взять все букеты прекрасных цветов, специально срезанных в палисадниках по данному случаю. Наконец бургомистр взял слово. В своей речи он горячо поприветствовал нас как своих земляков и выразил надежду, что мы больше не уйдем с этой земли.

— Карлсдорф никогда не забывал про свою старую немецкую родину, — подчеркнул бургомистр. — Мы сделаем все для Германии!

После такой речи он пригласил нас отведать простой крестьянской еды, которую, по его словам, для долгожданных гостей готовили во всех домах деревни.

Наша разведывательная операция, неожиданно завершившаяся радостным праздником, как и все хорошее, быстро подошла к концу. Полковник Хансен выслушал мой доклад с большим интересом, придав произошедшему гораздо большее значение, чем можно было предположить. Даже последующее описание событий, не имевших на первый взгляд к военным действиям никакого отношения, оказалось весьма существенным. Полковник немедленно связался по телефону со штабом дивизии и доложил о полученных результатах.

— Вас следует наградить Рыцарским крестом, но его вы еще успеете заслужить, — обращаясь ко мне, заявил он. — Я только что представил вас к присвоению внеочередного воинского звания обер-лейтенант и получил одобрение. Сердечно поздравляю и надеюсь, что вы правильно оцените мое решение.

Еще бы я был не согласен! Такого мне не снилось даже в самых смелых мечтах.