Секретная команда. Воспоминания руководителя спецподразделения немецкой разведки. 1939—1945 - [139]

Медленное развитие наступления привело к тому, что среди солдат спецроты стали наблюдаться неоднозначные настроения. Незначительная их часть, похоже, сделала для себя определенные выводы и была уже не готова работать с полной отдачей. Другая же, большая часть продолжала смотреть в будущее с оптимизмом, привлекаемая необычностью задачи. В целом люди горели решимостью провести операцию.

Из таких людей я отобрал тех, кто показался мне наиболее подходящим для распространения слухов и выполнения других специфических задач. В основном это были бывшие матросы, которые хорошо владели английским языком и имели соответствующий вид. Из них я составил три группы и приказал им отыскать дальше к югу возможность просочиться через оборону противника, выйти ему в тыл и выполнить там свою задачу исходя из особенностей обстановки. Кроме того, им надлежало провести разведку тех трех маршрутов, по которым предстояло продвигаться боевым группам в рамках нашей операции.

Вернувшись в Шмидтхайм, я доложил в штабы корпуса и армии о целесообразности переноса операции на двадцать четыре часа, а затем отправил в свои боевые группы радиограммы соответствующего содержания. Между тем в Шмидтхайм прибыли первые сто военнопленных. Это были крепкие в физическом отношении американские парни, попавшие в плен во время первой же атаки. Причем многие из них даже не вышли из своих блиндажей и теперь сидели, прислонившись к стене, лениво покуривая сигареты и жуя жевательную резинку.

Через переводчика я попытался переговорить с одним лейтенантом, но он ничего важного не знал, однако подтвердил, что наше наступление явилось для них полной неожиданностью. Кроме того, с помощью этого лейтенанта мне удалось перепроверить полученные от наших офицеров разведки сведения относительно расположения на переднем крае и в глубине обороны неприятельских частей.

При этой первой встрече с американцами я задумался над некоторыми очень важными вопросами. Понимают ли все эти солдаты из-за океана то, что происходит в Европе? Знают ли они, что исход войны, имеющий историческое значение, лежит на Востоке? Представляют ли они себе, к каким последствиям для Европы приведет продолжающееся ослабление Германии?

К сожалению, мне пришлось констатировать, что молодой американский офицер не имел обо всем этом ни малейшего понятия. Американская пропаганда все упростила и просто утверждала, что немцы были и остаются варварами, правит ими дьявол в человеческом обличье, намеревающийся завоевать весь мир, а немецкий народ в этом ему помогает. Поэтому во имя христианства и сохранения цивилизации необходимо нанести Германии сокрушительное поражение и создать такие условия, чтобы она никогда больше не возродилась. И именно к этому сводились мысли лейтенанта, о чем он мне откровенно и заявил.

Около полуночи 16 декабря на нашем участке фронта в сражение вступила танковая группа Пайпера, а южнее в бой пошли танки еще одной танковой группы. Первые известия об их продвижении следовало ожидать на рассвете, и я решил, не раздеваясь, прилечь на матрац, расстеленный прямо на полу, и почти сразу уснул. Последние мои мысли были заняты погодой. Останутся ли ее условия по-прежнему благоприятными для нашей операции? Ведь в течение последнего дня авиация противника нас не беспокоила, а для моих боевых групп это имело огромное значение.

Вскоре меня разбудили и доложили о возвращении одной из моих групп, перешедшей линию фронта еще утром. Новости, которые она принесла, были интересны в основном для командования фронтом. Утром ее людям надлежало явиться ко мне, а до того времени — спать. Это для солдат тогда являлось самым главным.

Уже в пять часов утра я снова был на командном пункте корпуса, и вскоре поступило первое боевое донесение, которое звучало так: «5:00 17 декабря. После сильного сопротивления противника овладели населенным пунктом «А». Похоже было, что наступление начинало набирать силу, поскольку и от танковой боевой группы, действовавшей южнее, также поступили добрые вести. Она продвинулась в западном направлении уже достаточно далеко.

На этот день было запланировано перемещение командного пункта корпуса в район бельгийского города Мандерфельд, и я проинформировал возвратившуюся группу о том, что отправляюсь в Лосхайм к своей спецроте. Дороги оказались еще более запруженными, чем накануне, и бесконечные цепочки машин еле продвигались вперед. Пройдя не больше ста метров, они останавливались в ожидании, и так повторялось вновь и вновь. В общем, картина была весьма неутешительной.

«Неужели передвижения всех этих громадных колонн действительно так необходимы?» — поневоле подумал я.

Вскоре мы опять застряли, едва добравшись до главной дороги. Терпение у меня лопнуло, и я решил вернуться в Шмидтхайм, с тем чтобы попытаться проехать в Далем по едва проходимым второстепенным дорогам. Но и там нас поджидало то же самое. Пришлось оставить машину и продолжить путь пешком, медленно продвигаясь в направлении городка Штадткилль. Время от времени мне приходилось терпеливо распутывать какую-нибудь путаницу из застрявших грузовиков. Заметив же какого-нибудь офицера, вальяжно развалившегося на мягком сиденье своей машины, я приказывал ему немедленно выйти и навести порядок в создавшемся столпотворении.