Секретная команда. Воспоминания руководителя спецподразделения немецкой разведки. 1939—1945 - [118]

Справа виднелась дверь. Коротко постучав, я открыл ее, вошел в кабинет и увидел генерал-майора венгерской армии.

— Вы комендант? — спросил я его. — Я требую немедленной сдачи крепости и ответственно заявляю, что с этой минуты на вас ложится персональная ответственность за излишнее кровопролитие. Прошу вас объявить свое решение немедленно!

На улице послышались одиночные выстрелы, перекрывавшиеся отдельными пулеметными очередями.

— Вы сами видите, что сопротивление бесполезно, — продолжал напирать я, зная, что рота истребительной части «Центр» под командованием хладнокровного обер-лейтенанта Хунке последовала за мной и наверняка уже заняла все важнейшие узлы обороны венгерского гарнизона.

В этот момент появился и сам Хунке.

— Двор и главные подходы к нему заняты без боя, — доложил он. — Жду дальнейших распоряжений.

Тогда и венгерский генерал-майор принял наконец нелегкое для него решение.

— Я сдаю вам крепость и сейчас отдам приказ о немедленном прекращении огня, — заявил он.

Мы пожали друг другу руки и быстро договорились, что соответствующий приказ продолжающим сопротивление подразделениям гарнизона передадут два офицера — мой и венгерский. После этого я вышел в коридор, чтобы осмотреться. По моей просьбе меня сопровождали два венгерских майора, которые и потом оставались со мной в качестве офицеров связи.

Подойдя к расположенным поблизости апартаментам правителя Венгерского королевства, я с удивлением обнаружил, что они оказались пустыми. Мне объяснили, что около шести часов утра правитель уехал. Как стало известно позже, он отправился под защиту в располагавшийся на Замковой горе дом генерала войск СС Пфеффер-Вильденбруха[242], а семья правителя еще раньше нашла пристанище у папского нунция[243].

Однако это ничего не меняло, поскольку в наших планах предусматривалось только взятие под защиту резиденции правительства. Когда мы выглянули в окно, то у нас над головами просвистело несколько пуль. Позже Хунке доложил мне, что приказ о прекращении огня не был доведен до некоторых венгерских опорных позиций, но пары выстрелов из панцерфаустов хватило, чтобы и эти подразделения осознали, что благоразумнее было прекратить сопротивление.

Вся операция заняла не более получаса, и на Замковой горе вновь воцарилась тишина. Жители Будапешта, проживавшие в близлежащих кварталах, могли спокойно продолжить свой сон. Я связался со штабом корпуса по специальной линии и доложил об успешном завершении нашего предприятия. При этом мне показалось, что на другом конце провода раздался вздох облегчения — видимо, там не очень надеялись на мой план, который был рассчитан на внезапность.

Затем ко мне поступили доклады из венгерского военного министерства и министерства внутренних дел. Там тоже все прошло благополучно, только в военном ведомстве произошла короткая перестрелка.

Один за другим ко мне прибывали с докладами командиры боевых групп. Выяснилось, что тяжелые бои произошли только со стороны садов. К счастью, мы понесли лишь небольшие потери — у нас насчитывалось четверо убитых и двенадцать раненых. Тогда я попросил уточнить у коменданта крепости потери венгерской стороны. Венгры потеряли трех человек убитыми и пятнадцать ранеными. Оставалось только порадоваться, что обошлось без больших жертв.

Солдаты располагавшихся на Замковой горе батальонов регулярной венгерской армии, батальона гвардии и королевской стражи сложили свое оружие во дворе крепости, а офицеры по моему распоряжению оставили свои пистолеты при себе. Я попросил их собраться в одном из залов и обратился к ним с краткой речью, обратив внимание офицеров на то, что на протяжении столетий венгры не сражались с немцами и что мы всегда являлись верными товарищами по оружию.

— То, что произошло сегодня, не должно служить поводом для раздоров, поскольку речь идет о будущем новой Европы, — подчеркнул я. — Однако она может возникнуть только тогда, когда Германия будет спасена.

Мой австрийский акцент, судя по всему, придал дополнительный вес моим словам, что почувствовалось во время рукопожатий, которыми я обменялся с каждым из венгерских офицеров. После обеда они прошли торжественным маршем во главе своих подразделений мимо нас и отправились в места постоянной дислокации, а на следующий день принесли перед зданием военного министерства присягу новому правительству.

Командование корпусом отдало приказ, согласно которому моим подразделениям следовало и дальше оставаться на Замковой горе, и мне пришлось заняться размещением моих солдат. Когда Фелькерзам попросил камердинера венгерского правителя принести нам завтрак, то он скорчил такую рожу, что привел моего верного офицера в бешенство. Но мы отчаянно голодны и, несмотря на откровенное нежелание этого слуги нас обслуживать, добились своего и съели все с большим удовольствием.

Вечером я поприветствовал своих офицеров в одной из столовых крепости, где присутствовал также и начальник Винер-Нойштадтского военного училища. Он явно гордился тем, что его «орлы», как полковник любил называть своих фенрихов, так доблестно сражались. Мы явно вели себя гораздо скромнее, чем это было принято здесь раньше, хотя и пребывали в прекрасном расположении духа — с фронтов стали поступать хорошие новости. К тому же нам тоже удалось предотвратить тяжелый удар для германских армий в Венгрии.