Секретарша из романа - [28]

Я искоса бросаю взгляд на Эдриана и пытаюсь представить его в халате.

Опасность! Отбой, отбой, отбой. Ладно, представлять его в чём-либо, что снимается на раз-два-три, и правда не на пользу моему здравому смыслу.

Поездка от аэропорта занимает вечность. Мы пробираемся через хитросплетение улочек и переулков, что заставляет меня задаваться вопросом, куда, чёрт побери, ведут все эти огромные магистрали. Очевидно, не туда, куда мы направляемся. Но пока мы ползём от светофора к светофору, я начинаю получать удовольствие от местного колорита: лавки хироманта, расположившейся напротив дорогих элитных домов, фургончиков стрит-фуда с неоновыми вывесками, города, который просто пышет энергией.

В отеле у нас оказываются смежные номера, оба зарегистрированные на его имя. Хотелось бы мне знать, что по этому поводу думает администратор, пока нас регистрирует. И почему это вообще меня волнует.

Первое, что я делаю после того, как бросаю на пол сумки, так это убеждаюсь в том, что межкомнатная дверь закрыта. Он прямо-таки настаивал на том, чтобы нас поселили в смежных номерах, и я не могу понять, почему он считает это необходимым. Разве что он думает, будто у нас будет причина переходить из одного номера в другой в том виде, в котором не появишься в коридоре отеля.

Прекрати.

Это довольно милое местечко, но, полагаю, оно разительно отличается от тех ультра-роскошных отелей, в которых он привык останавливаться. Я подхожу к панорамным окнам, чтобы отдёрнуть занавески, и обнаруживаю, что вместо окон здесь стеклянные раздвижные двери.

Дневная жара как раз вступила в свои права, но любопытство выманивает меня из моего оазиса с кондиционером на маленький балкончик. Он оказывается длиннее, чем я ожидала, и вскоре я обнаруживаю, что мы делим его с Эдрианом.

Он тоже отдёрнул занавески. Я вижу, как он расхаживает по комнате, оживлённо разговаривая с кем-то по телефону, его галстук развязан. И тотчас же чувствую себя словно воришка. Вероятно, он ещё не знает, что у нас общий балкон. Он понятия не имеет, что кто-то может наблюдать за ним, тем более что этим человеком могу быть я. Здание отеля в этом районе самое высокое.

Моё лицо горит, когда я прокрадываюсь обратно в комнату, закрываю за собой раздвижную дверь на защёлку и задёргиваю занавески. Не знаю, зачем. Не то чтобы я и правда думала, будто он совсем не уважает моё право на личную жизнь, но так всё равно чувствую себя гораздо спокойнее.

Я плюхаюсь на кровать и начинаю листать каналы. По телевизору тоже нет ничего интересного. На улицах под нами бурлит жизнь; когда я выходила на балкон, то слышала доносящиеся откуда-то неподалёку отголоски живой музыки. Еще несколько лет назад я бы надела красивое платье и спустилась побродить по улицам, зашла бы в первый открытый в эти часы бар, чтобы узнать, насколько дешёвое у них пиво. Я слышала, что Остин – дружелюбный город, и ничего из того, что я видела до сих пор, этому не противоречит. Та я, которой я была до появления Эдриана в моей жизни, вероятно, попыталась бы закадрить кого-нибудь из тех хипстеров с подкрученными усами и подвёрнутыми штанами, которые ездят на велосипедах из велопроката в «Аламо Драфтхаус» (сеть кинотеатров; первый был открыт в Остине в 1997 г. Ратуют за то, чтобы зрителя ничто не отвлекало от просмотра фильма. – прим. переводчика). И я бы хорошо провела время.

Но такой я была тогда. А такая я теперь. И я не узнаю себя больше.

То, что я согласилась выступить на публике – само по себе доказательство того, что я уже не та Меган. Конечно, как такового выбора у меня не было. Но внезапно то, из-за чего меня когда-то могло бросить в холодный пот, перестало казаться такой уж плохой идеей. Возможно, потому что я как бы и не я сейчас, а Натали. А Натали знает, как выступать перед публикой. Речь пойдёт о новых трендах в любовных романах или о чём-то вроде этого, и я начинаю думать, что смогу это пережить, не выдав себя, особенно, если позволю кому-то другому говорить большую часть времени.

У меня урчит в животе. Я хмурюсь на него, пытаясь напомнить ему, что только что ела в самолёте. Но путешествия всегда будят во мне зверский аппетит, и он, как и всегда, не прислушивается к здравому смыслу.

Я достаю телефон и пишу Эдриану смс.

Какие планы на ужин?

Он почти сразу начинает печатать ответ, но у него уходит уйма времени на то, чтобы дописать сообщение.

По правде говоря, у нас с Карой запланирована встреча. Не стесняйся, заказывай всё, что хочешь из обслуживания номеров.

У меня ёкает сердце. Кара здесь? Не знаю, почему меня это удивляет, но кажется странным, что она не летела сюда вместе с нами. Я благодарна за это, но огорчена тем, что теперь она будет монополизировать его время.

Отлично, просто отлично. Я не хочу быть с ним рядом, но и быть без него тоже не могу. Сдаётся мне, это будет фантастическая поездка.

Я не отвечаю на его смс. Чёртово обслуживание номеров? Серьёзно? Я в футах десяти от одних из лучших барбекю-ресторанов страны. Я понимаю, что он просто предложил заплатить за еду, но, проклятье, я и сама куплю себе грудинку, если захочу.

Я слишком остро реагирую. Я знаю, что слишком остро реагирую. Но было что-то грубое в том, как он предложил мне это, разве нет? Он ведь даже не заикался о том, что Кара здесь, пока ему не пришлось сказать мне об этом. Он знал, что я плохо отреагирую. Почему мужчины всегда всё скрывают до самой последней минуты, думая, что так будет лучше?