Секрет запретных ночей - [30]

– Это не так. – Она не знала, что сделать, чтобы он понял, что до боли нужен ей. Со стоном отчаяния она обвила руками его шею и сказала: – Поцелуй меня. Пожалуйста. Если ты этого не сделаешь, мне кажется, я умру.

– В таком случае… – пробурчал он, прежде чем наклонился к ее губам, и поцеловал ее со всепоглощающей страстью, потрясшей ее до глубины души.

Внутри ее вспыхнуло пламя, она прижалась к нему, дрожа от возбуждения, и обнаружила твердое доказательство того, что и он чувствует то же самое.

Андреас положил руку ей на грудь, поглаживая подушечкой большого пальца ее набухший сосок так, что он затвердел еще больше, и она застонала от удовольствия. Прошел целый год с тех пор, как он показал ей, на что способно ее тело, и сейчас все ее существо охватило раскаленное добела пламя.

– Ты сводишь меня с ума, – пробормотал он. Его желание было очевидно, и это наполняло ее ликованием.

Она скучала по нему. Это было безумием, ведь они провели так мало времени вместе, и было это год назад. Но все это время она не могла не думать о нем, хоть это и казалось мучением для нее. Когда оторвался от ее губ, он тяжело дышал, и на его щеке дрогнул нерв. Его голубые глаза потемнели и стали почти черными, в них читался голод, который вытеснил из головы Айлы все, кроме ее отчаянного желания броситься в его объятия и сгореть в неистовой страсти, обещанной его поцелуем.

Ведомая старым как мир инстинктом, она положила руки на его рубашку и почувствовала сквозь шелк обжигающий жар его тела. Ей этого было недостаточно, и она расстегнула пуговицы и провела ладонями по его обнаженной груди, наслаждаясь ощущением от прикосновений к его шелковистой коже.

Длинный шрам на груди не портил его мужской красоты. Она вздрогнула, когда он положил руку ей на грудь, этот собственнический жест заставил ее сердце биться чаще. Кровь пульсировала в ее венах, он скользнул другой рукой по ее шелковому платью, его прикосновения обжигали, когда он двигался вниз по ее животу и бедрам, все ниже, пока не прижал свою ладонь к сокровенному месту между ног. Это имело взрывной эффект, Айла чуть не задохнулась. Бедра сами собой выгнулись ему навстречу, и желание полностью охватило ее.

Андреас снова поцеловал ее, на этот раз в поцелуе не было нежности. Но сейчас для нее это не имело значения. Его рот был для нее всем, а ее губы так идеально подходили к его губам, что Айла могла убедить себя, что они созданы друг для друга. То, что нужно было ему, нужно было и ей, и она возликовала, когда Андреас застонал.

Прошло так много времени с тех пор, как он занимался с ней любовью, и она отчаянно хотела снова почувствовать его внутри себя. Андреас снял бретельку ее платья на плечо и отодвинул ткань, обнажив грудь. Ее соски были такими чувствительными. Айла тихо застонала, когда он притронулся к набухшему соску, от этих прикосновений она испытывала такое удовольствие, пронизывавшее все ее существо. Теперь она была готова. Для него. Только для него. Мир перевернулся, когда Андреас поднял ее на руки и понес в дом.

* * *

«Моя». Это слово звучало в голове Андреаса, и, словно лесной пожар, его охватило собственническое чувство, о котором он и не подозревал раньше. Он был поражен, когда Айла неожиданно подошла к нему. Ее довольно неуклюжая попытка соблазнить его была очень милой. Может быть, она и не была такой искушенной, как его прежние любовницы, но ее чувственность сводила его с ума. Это всего лишь желание, уверял он себя. Голод, терзавший его изнутри, был своего рода безумием после целого года воздержания, в течение которого он не делал ничего с другими женщинами, кроме как иногда без всякого интереса приглашал какую‑нибудь из них на ужин.

Он отнес ее по лестнице в спальню.

– Ты уверена, что хочешь именно этого? – пробормотал он, ставя ее на пол около кровати. Он взял ее руку и приложил к своей груди, откуда его сердце пыталось выскочить. – Чувствуешь, что ты со мной делаешь, omorfia mou[3]. Если я еще раз тебя поцелую, то, боюсь, остановиться уже не смогу.

Ее глаза сияли словно звезды.

– Я хочу отправиться с тобой в постель, Андреас, – мягко сказала она.

Господи, он дрожал, как школьник на первом в жизни свидании. Его обычная самоуверенность куда‑то исчезла, и он ругался себе под нос, пока возился с застежкой на ее платье. Наконец ему удалось снять с нее зеленый шелк, и он прерывисто вздохнул.

– Ты такая красивая, – хрипло сказал он. Ее черный бюстгальтер был сделан из полупрозрачной ткани, и ее темные соски были хорошо видны сквозь нее. Опустив глаза ниже, он почувствовал возбуждение, когда его жадный взгляд остановился на ее сексуальных черных стрингах. – Ты выбрала это белье для меня?

– Да.

Она застенчиво улыбнулась ему, и он почувствовал стеснение в груди. Это просто сильное сексуальное влечение, сказал он себе. Как может быть иначе? Эмоции не играли никакой роли в том, чего он хотел от Айлы, и все, что он чувствовал к ней, было желанием. Удовлетворенный тем, что контролирует ситуацию, он снял с нее бюстгальтер и не смог подавить стона, когда обхватил ладонями ее грудь.

Даже святой посчитал бы ее неотразимой, а Андреас знал, что он совсем не святой. Он разделся, и его сердце подпрыгнуло, когда она, широко раскрыв глаза, посмотрела на его мощную эрекцию. Ему нужно было притормозить, но, когда он потянул ее за собой на кровать и почувствовал прикосновение ее кожи к своей, у него перехватило дыхание. Опираясь на локти, он заглянул в ее глаза, затуманенные страстью.