Секрет Тамплиеров - [14]

Это было совершенно непонятно.

Наконец я дошел до той двери, за которой, судя по всему, находилась эта плакальщица. Я сразу определил, что это нужная дверь, потому что она, в отличие от всех остальных, была чуть-чуть приоткрыта. Я взялся за дверную ручку, чувствуя жуткий страх. Перед тем, как потянуть ее на себя, я несколько секунд постоял, не решаясь заглянуть в помещение.

Мало ли что мне придется там увидеть? Но потом я все-таки набрался храбрости. В конце концов, зря, что ли, я сюда пришел?

Рывком открыв дверь, я первым делом вытянул вперед руку с фонариком, чтобы сразу осветить помещение. Но как же я изумился, когда никого внутри не обнаружил!

«У меня, наверное, галлюцинации начались», – подумал я, озираясь по сторонам. Это была небольшая комнатка, без окон с низкими потолками. Не было никаких сомнений, что она служила тюремной камерой. В углу лежала полусгнившая солома.

На ней заключенные, по всей видимости, должны были спать.

Больше в камере не было ничего: ни стола, ни стула, ни посуды.

«Да-а, – подумал я, оглядывая это мрачное помещение, – не позавидовал бы я здешним узникам».

Тут мне пришло в голову, что как только я вошел в эту камеру, плач прекратился. Здесь стояла гробовая тишина.

«А может, я ошибся и звуки доносились из какой-нибудь другой камеры?» – подумал я.

Чтобы проверить эту версию, я вышел в коридор. Как только я прикрыл за собой дверь, за ней снова ясно раздались рыдания и женский голос. Это было словно наваждение какое-то! Я точно знал, что звуки доносились именно из того помещения, в котором я был.

Я снова резко распахнул дверь – тут же все стихло. Таким макаром я действовал минут пять. Потом, решив, что я, наверное, с ума схожу, я плюнул на это бессмысленное занятие.

«Меня же Ева ждет, а я тут неизвестно чем занимаюсь», – подумалось мне. Но почему-то уходить не хотелось. Оставалось ощущение, что я не завершил того, ради чего пришел сюда.

Ругая себя, на чем свет стоит, я все-таки решил в последний раз снова войти в камеру, сам не зная, зачем мне это было нужно.

Естественно, как только я открыл дверь и вошел в помещение, все звуки смолкли. Но я уже не удивлялся – привык. Мне пришло в голову осветить фонариком все углы камеры. Спроси кто-нибудь меня в тот момент, для чего я все это делаю, я бы не смог ответить. Я начал с того угла, у которого лежала солома. Присел на корточки и начал методично обшаривать ее.

Конечно, ничего не нашел. Потом поднялся и стал освещать метр за метром стену. На некоторых камнях, из которых были сложены стены, я увидел выдолбленные на них непонятные знаки. Я не мог разобраться, что они означали. Были ли это буквы или рисунки, так и осталось для меня загадкой.

Осмотрев первую стену, я принялся за другую, потом за третью, но с теми же нулевыми результатами. Наконец, чувствуя себя законченным идиотом, я перешел к последней, четвертой стене. Сначала все было как обычно: каменная стена, а на ней – кое-где загадочные значки. Когда я поднял фонарик на верх, под самый потолок, мне показалось, что один из камней пригнан не так плотно, как все остальные.

Подозревая, что это у меня так фантазия разыгралась, я все-таки решил проверить, действительно ли этот камень как бы сдвинут с места. Переложив фонарик из правой руки в левую, я попытался пошевелить камень. К моему великому удивлению, он поддался. У меня даже дух захватило! Я продолжал свои попытки. Сначала камень только слегка шевелился, потом, когда я применил всю свою силу, начал двигаться в стене. После долгих трудов мне наконец удалось вынуть его. Сверху мне на лицо посыпался мусор, глаза защипало от попавших соринок. Поэтому я не сразу разглядел, как в щели, образовавшейся в стене, что-то поблескивает. Я протянул руку и начал ее обыскивать. Мои пальцы нащупали какой-то маленький, похоже, металлический предмет. Я взял его в руки и поднес под луч фонарика.

Это была монета. Маленькая, кажется, серебряная. На ней были изображены знаки, напоминающие те, которые я видел на каменной стене. Не долго думая, я положил монету в карман и вышел из камеры. По привычке, как только за мной закрылась дверь, я прислушался, ожидая услышать женский плач. Но в коридоре стояла тишина. Звуки прекратились. Я поспешил к Еве, подумав, что она там, наверху, наверняка с ума сходит от страха.

Интермедия 1

Мануэлла стояла перед отцом-инквизитором Антонием, низко склонив голову. Ей было очень страшно. Страшно не только от того, что он на протяжении двух часов грозил ей всеми мыслимыми и немыслимыми карами, но и от его взгляда, пронизывающего насквозь.

– Ты понимаешь, о чем я тебе говорю? – строго спросил он.

– Да, – чуть слышно прошептала Мануэлла, не поднимая головы.

– Я принимаю во внимание твой юный возраст и незапятнанную репутацию. Отец Карлос говорил мне, что ты исправно посещаешь все богослужения. Только поэтому на первый раз дело ограничится предупреждением. Но помни, – даже не глядя на отца Антония, Мануэлла почувствовала, как грозно сверкнули его глаза, – помни, повторил он, повысив голос, – если до меня или кого-нибудь из святых отцов дойдет слух о том, что ты продолжаешь заниматься своим богопротивным ремеслом, то пощады тебе ждать не придется. Ты поняла меня, Мануэлла?