Он повернулся в замешательстве.
— В спальню.
— Спальня наверху.
Едва заметная улыбка обозначилась у него на лице.
— Наша спальня?
— Наша спальня, — подтвердила она. И, уже предвидя продолжение его вопроса, добавила: — Да, я совершенно уверена.
Насладившись выражением озадаченности и счастья на его лице, Зоя направилась к выходу за новыми коробками. Это еще только начало, думала она, пусть подождет, пока она не покажет ему, что такое настоящее счастье.
Когда она вернулась, улыбка на его лице стала такой, что сровнять ее не удалось бы даже бульдозером.
— Ну вот, — сказал Ник, закрывая, наконец, дверь.
Они все затащили внутрь за двадцать минут, и промедление убивало Зою.
Пришло время перейти к делу.
— Ты знаешь, что это значит, — сказала Зоя, глядя на него из-под опущенных век, которые отяжелели от сдерживаемого желания. Руки и ноги у нее стали теплыми и слабыми, голова кружилась. Он не могла вспомнить, когда еще мысль о том, чтобы заняться с кем-либо любовью, приводила ее в такое состояние.
Она сняла жакет и бросила на спинку дивана. Проводив его взглядом, Ник снял пиджак и бросил его туда же.
Пока она стаскивала блузку через голову, каждый дюйм ее кожи трепетал от желания. Даже кружево на бюстгальтере возбуждало, ставшие невероятно чувствительными, соски. Кожа бедер почти болела — так сильно ей хотелось ласки. Даже затылок покалывало.
Ник стащил рубашку и уронил ее на пол. В приглушенном свете лампы его кожа была темно-золотистого цвета. Сердце Зои подпрыгнуло, когда он сделал шаг к ней, расстегивая джинсы. Ей не терпелось прикоснуться к нему, погладить и попробовать на вкус каждый дюйм его тела. Как она могла так обманывать себя? Разве мыслимо отказаться от всего этого?
Он остановился напротив, и все поплыло у нее перед глазами, каждая ее клеточка молила: «Прикоснись!» Он наклонился, а она поднялась на цыпочки, чтобы их губы могли скорее встретиться. И когда это произошло, Зою охватил такой жар, словно вся ее кровь превратилась в жидкое пламя.
Ник снял джинсы, и она ненадолго прервала поцелуй, чтобы он мог швырнуть их в темный угол за диваном.
Сердце билось все тяжелее, и вдруг раздался громкий стук в дверь.
Ник застонал и прижался лбом к ее лбу. Он дышал быстро и тяжело.
— Поверить не могу!
Кто бы это мог быть — среди ночи? Все равно. Нет ничего важнее, чем прикоснуться к Нику немедленно.
— Пусть уходят. — Она опустила руку и почувствовала его горячую твердость. Он, тихо застонав, прикрыл глаза и тут же приподнял ее с земли и прижал к стене, отделявшей гостиную от кухни. Ногами Зоя обвила его бедра, устраиваясь так, чтобы он мог попасть прямиком в нее во всем великолепии своей страсти. Ее груди прижались к его широкой груди.
Зоя целовала Ника, его губы были горячими и вкусными. Она никак не могла насытиться, словно собиралась съесть его целиком, проглотить заживо. Тело ее извивалось. Она обхватила его за ягодицы, вонзая ногти в кожу, почти не помня себя. Ни один мужчина в мире никогда не доводил ее до такого состояния, до полного самозабвения.
Стук продолжался еще пару минут, потом до слуха Зои донеслось позвякивание ключей и ручка двери повернулась. Ник, должно быть, тоже услышал. Он перестал целовать ее и замер.
Все произошло слишком быстро. Только что они были одни — и вот уже ее сестра стоит на пороге, глядя на них с открытым ртом. Хорошо еще, что верхнее освещение было выключено, но и в слабом свете лампы невозможно было ошибиться насчет того, что здесь происходит.
Немая сцена длилась несколько секунд. Никто не двигался и не произносил ни слова. Фейт посмотрела вниз на Зоины руки, все еще сжимающие ягодицы Ника.
— Отличный зад, — сказала она и вдруг, зарыдав, выскочила за дверь.
— Простите меня, мне так жаль! — каялась Фейт спустя короткое время, когда Ник и Зоя уже успели одеться и снова позвали ее в дом. Зоя села на диван рядом с сестрой. Ник стоял напротив, с обычным для мужчин выражением — наполовину смущенным, наполовину встревоженным, готовый в любую секунду обратиться в бегство.
Фейт была не из тех, кто плачет по любому поводу, даже в детстве. Так что Зоя сразу поняла — случилось нечто серьезное. Поначалу Фейт так рыдала, что невозможно было разобрать ни единого слова. Единственное, что они поняли, — никто не умер и «скорую помощь» вызывать не надо.
Фейт вытащила новый бумажный платочек из почти опустевшей коробки.
— Не могу поверить! Я вам помешала. Вломилась прямо посреди… посреди… ох, простите.
— Не надо извиняться, — сказала Зоя. — Лучше объясни, что случилось.
Фейт вытерла подтеки туши под глазами.
— Я редкая идиотка.
Ник оторвался от стены.
— Пожалуй, я оставлю вас вдвоем.
И раньше, чем они успели сказать хоть слово, вышел из комнаты. Они услышали его шаги на лестнице, он поднимался наверх.
— Мда, — протянула Фейт, — я его, кажется, спугнула.
Зоя пожала плечами.
— Что тут скажешь? Мужчина. Он и так переживал последнее время из-за меня. Боюсь, больше ему не выдержать. Эмоциональная перегрузка.
Фейт помолчала, теребя бумажный платок, потом подняла глаза на Зою и сказала тихо:
— Меня бросили.
— Ох, сестричка!
Зоя положила руку ей на плечо.