Секрет Полишинеля - [6]

Чувствуя, как по лицу текут струйки пота, Джерольд схватил робота за руку и попытался сдвинуть его с места. Но робот потащил его за собой, и Джерольд понял, что не может отклонить металлическую руку ни на дюйм в сторону.

Роботы трудились, они были неуязвимы. Таков был суммарный итог усилий Джерольда. Интересно, столь же они неуязвимы к мощной винтовке или к кислоте...

Когда Джерольд вернулся в бар, Бетти все еще ждала его. Он сел и они стали пить в тишине.

— Действительно, все бесполезно, — сказала она, наконец. — Я знала, что вы не сумеете сдержать чувств, как оно и случилось. Но после того, как вас обработают, вы будете довольны всем этим.

— Я должен все знать, — хрипло сказал Джерольд. — Убедите же меня.

— Да вы ведь уже убеждены.

— Да. Черт бы их всех побрал! Они...

— Это была наша собственная ошибка, что мы пытались создать разумных роботов. Это так же глупо, как конкурс на самое длительное пребывание под водой. Ведь победит тот, кто утонет.

Джерольд вытянул руку — она слегка дрожала. Лицо его передернулось.

— Словно пол ушел из-под ног, — пробормотал он.

— Вы думали, что под ногами надежная скала, а это был тонкий лед. В этом-то все и дело. Но теперь это не имеет никакого значения, Майк. Теперь, действительно, ничто уже не имеет значения.

— Но эти бездушные штуковины заставляют Человечество строить общество, которое удовлетворит их собственные потребности... Нет!

Бетти передернула плечиками и потянулась, как кошка.

— Возможно, мы построили бы это общество и без роботов. Вы же знаете это, не так ли?

— Я должен обо всем подумать, — сказал Джерольд.

И он попытался сосредоточиться, но это оказалось странным образом затруднительно. Как он сказал, словно пол ушел из-под ног. Словно он обнаружил у себя неизлечимую болезнь. Психологический результат был точно таким же.

В известном смысле, в этом сыграла роль его странная убежденность в неуязвимости роботов. Их самоуверенность была громадной. Они даже не пытались защищаться. Их защита автоматически входила в план изменения мира на... на что?

Джерольд даже не хотел знать это. Это его не волновало. Человечество зиждется на вере в свободу воли. Люди знают, что могут принимать собственные окончательные решения, и чувствуют, что эти решения могут стать очень важными. Не было гвоздя — подкова пропала...

Часть влияет на целое. Иначе — все тщетно. Не очень-то приятно вдруг осознать, что часть больше не имеет ни малейшего влияния на целое, что стадо неизбежно будут гнать в каком-то направлении, независимо от того, как будет извиваться и биться попавшая в сеть рыба. Человек может стремиться к звездам. Если это его стремление совпадет с целями роботов, то ему даже разрешат работать над этими планами. С другой стороны... Джерольд заметил молчаливый, пристальный взгляд Бетти.

— Все ваши слезы не смоют ни словечка из текста, — сказала она. — Все бесполезно, мистер Майк Джерольд.

— Никто еще не отменял принципы антропоморфизма, — ответил Джерольд. — Человек создал Бога по своему образу и подобию. В этом кроется причина, почему люди готовы повиноваться королям. Они знают, что короли — из плоти и крови, так же, как они сами, и хотят того же самого. С королями у простых людей есть некий общий знаменатель. Но с этими проклятыми созданиями наверху такого знаменателя нет.

— Они не созданы по нашему образу и подобию. Если бы только вы поняли, что скоро вас не будет интересовать...

Джерольд со стуком поставил стакан на стол и встал с напряженным лицом, стиснутыми губами.

— Давайте уйдем отсюда, — сказал он. — Мне не нравится чувство, словно за мной наблюдают.

Бетти вышла вместе с ним с веселой улыбкой на губах. Они поймали такси и поехали в ресторан. Джерольд ел мало. Мысли его вертелись, как белка в колесе.

Потом они танцевали в садике на крыше. Внизу лежал Нью-Йорк. Джерольд повел Бетти на террасу, где они стояли, глядя на расстилающийся внизу город.

— Мы сейчас на вершине, — сказал, наконец, Джерольд. — Я имею в виду Человечество. Все остальное — долгий путь вниз.

Она плотнее завернулась в кофточку.

— Мы не узнаем об этом. Может быть, это даже не путь вниз.

— Управляемые... Нет, даже не так. Нас гонят, как стадо. А мы даже не понимаем, что не идем по своей воле. — Он поглядел на тусклые огоньки Бруклина. — Люди во всем мире что-то планируют, борются, страдают и мучаются, потому что думают, что все это имеет смысл. Они борются за то, что, как они думают, они сами хотят. И если, в конечном итоге, они получают желаемое, то лишь потому, что этого же хотят роботы. Мы — слепые, идущие во тьме. Даже хуже, чем просто слепые. Если только... — Его пристальный взгляд прошел по пустому небу, тщетно ища там ответа. — Что же дальше? Человек не завоюет звезды. Это так и останется мечтой, одной из тех, что никогда не будут осуществлены. К звездам полетят роботы. У них не будет трудностей в создании космических кораблей. Возможно, они могут сделать это прямо сейчас, только еще не готовы. А мы-то боялись, что высшей расой станут люди-мутанты!

Бетти ничего не ответила. Когда Джерольд повернулся к ней, она с готовностью подняла лицо, словно ожидая, что его губы начнут искать ее. В их поцелуе не было страсти: в нем было что-то более глубокое, какой-то слепой, отчаянный поиск уверенности, голод, который никогда не сможет быть насыщен. Они были людьми, желавшими, жаждущими недосягаемого. И горько было осознавать это.