Секрет каллиграфа - [3]
— Идет дождь.
Вздох облегчения прокатился по мечети, а потом со всех сторон послышались слова благодарения: «Аллах акбар!» И даже взрослые заплакали, как будто вдруг собственными глазами увидели то, о чем сказал мальчик.
Снаружи действительно шел дождь. Первые робкие капли вскоре превратились в настоящий ливень. Пыльная земля поначалу, казалось, содрогалась от восторга. Однако потом напиталась, почернела и успокоилась. Через несколько дней заблестели очищенные от пыли мостовые Дамаска, а желтые поля за городом покрылись нежно-зеленым пухом.
Особенно радовались бедняки. Крестьяне сразу потянулись из города в свои деревни, к женам и семьям.
И только шейх Рами расстроился, потому что его мечеть сразу опустела. Теперь на молитву приходили лишь несколько стариков. «Бог для них все равно что официант в ресторане, — ворчал шейх. — Они заказывают Ему дождь и забывают о Нем, едва только получат желаемое».
Дождь почти перестал, и теплый ветер высушивал последние капли на лицах молодых людей, все еще глумящихся над человеком из крупяной лавки, теперь уже посреди улицы. Окружив несчастного плотной стеной, они дружно протянули к нему руки — и вот над их головами взметнулась рубашка, которую беснующаяся детвора тут же принялась топтать, словно змею или паука, а потом разорвала в клочья.
Мужчина прекратил сопротивление: очевидно, град пощечин парализовал его волю. Его губы беззвучно двигались. Наконец взлетели и приземлились в луже на мостовой его очки с толстыми стеклами.
Пение продолжалось. Правда, теперь один из юношей, охрипший от возбуждения, выкрикивал вместо куплетов лишь отдельные бранные слова. Время от времени толпа с возгласом «Господь услышал нас!» поднимала руки к небу.
Между тем глаза несчастного беспомощно блуждали, пока наконец не остановились на Нуре. Ей было тогда лет шесть или семь, и она укрылась от дождя под цветным тентом кондитерской лавки, стоявшей на повороте в ее переулок. Нура как раз собиралась насладиться красным леденцом, который купила у продавца Элиаса за один пиастр, когда ее внимание привлекла сцена избиения. Сейчас молодые люди срывали штаны со своей жертвы, которой так никто и не решился прийти на помощь. Лицо мужчины побледнело и словно окаменело. Казалось, он не чувствовал сыпавшихся на него ударов. Он никого не проклинал и не просил пощады, а просто в поисках очков шарил рукой по асфальту под тощими ногами своих мучителей.
— В луже, — подсказала ему Нура.
К лежавшему на мостовой мужчине направился какой-то пожилой господин в сером, как у чиновника, пиджаке, однако человек в национальной одежде грубо схватил его за руку. Это был мускулистый крепыш лет тридцати, обутый в туфли без задников, гладко выбритый, с пышными вощеными усами и изящной бамбуковой тростью под мышкой. Его костюм состоял из белой рубашки под пестрым жилетом и черных шаровар, подпоясанных широким шелковым поясом. Узорчатая черно-белая куфия — арабский мужской платок — складками ниспадала на плечи. Любой житель Дамаска с первого взгляда признал бы в нем местного задиру из тех, кого называли здесь турецким словом «кабадай», что значит «сорвиголова». Это были бесстрашные и ловкие бойцы, которые часто искали драки. Средства к существованию они добывали себе шантажом или выполнением за деньги разнообразных сомнительных поручений. Сейчас кабадай с нескрываемым удовольствием наблюдал за действиями молодежи.
— Не мешай детям разбираться с неверным, отнимающим у них последний кусок хлеба, — сказал он, хватая старика левой рукой за шею и хлопая его бамбуковой тростью пониже спины.
Человек в сером пиджаке принялся хныкать, как наказанный школьник, чем вызвал смех наблюдавших за сценой прохожих.
Теперь неверный лежал посреди улицы, съежившись в комок, совсем голый, и беззвучно плакал. Толпа молодежи, оставив наконец несчастного в покое, потекла по улице, не прекращая пения и танцев. Маленький бледный мальчик с изрытым оспинами лицом вернулся к лежавшему, чтобы нанести ему последний удар в спину, после чего, раскинув руки в стороны и изображая таким образом самолет, побежал догонять своих товарищей.
— Нура, иди домой. Здесь нечего смотреть девочке, — с мягкой укоризной заметил торговец Элиас, наблюдавший сцену избиения из окна своей лавки.
Нура вздрогнула, однако не двинулась с места, не сводя глаз с голого мужчины. Тот медленно сел и огляделся, прикрываясь оставшимися от штанов лохмотьями. Проходивший мимо нищий подобрал очки, которые, несмотря ни на что, остались целыми, и поднес их сидевшему. Не обращая внимания на нищего, мужчина нацепил очки на нос и, поднявшись, удалился в свою лавку.
Когда за обедом, задыхаясь от волнения, Нура рассказала обо всем этом матери, та выслушала ее равнодушно. А толстая соседка Бадия, едва ли не каждый день заходившая к ним в гости, громко рассмеялась, стукнув кофейной чашкой о стол.
— И поделом бессердечному поклоннику креста! Будет знать, как взвинчивать цены, — зашипела мать.
Нура вздрогнула.
Развеселившаяся гостья сообщила, что неподалеку от мечети Омейядов молодежь избила одного еврейского торговца и также бросила его голым посреди Прямой улицы.
В романе Б. Юхананова «Моментальные записки сентиментального солдатика» за, казалось бы, знакомой формой дневника скрывается особая жанровая игра, суть которой в скрупулезной фиксации каждой секунды бытия. Этой игрой увлечен герой — Никита Ильин — с первого до последнего дня своей службы в армии он записывает все происходящее с ним. Никита ничего не придумывает, он подсматривает, подглядывает, подслушивает за сослуживцами. В своих записках герой с беспощадной откровенностью повествует об армейских буднях — здесь его романтическая душа сталкивается со всеми перипетиями солдатской жизни, встречается с трагическими потерями и переживает опыт самопознания.
Повесть «Пробел» (один из самых абстрактных, «белых» текстов Клода Луи-Комбе), по словам самого писателя, была во многом инспирирована чтением «Откровенных рассказов странника духовному своему отцу», повлекшим его определенный отход от языческих мифологем в сторону христианских, от гибельной для своего сына фигуры Magna Mater к странному симбиозу андрогинных упований и христианской веры. Белизна в «онтологическом триллере» «Пробел» (1980) оказывается отнюдь не бесцветным просветом в бытии, а рифмующимся с белизной неисписанной страницы пробелом, тем Событием par excellence, каковым становится лепра белизны, беспросветное, кромешное обесцвечивание, растворение самой структуры, самой фактуры бытия, расслоение амальгамы плоти и духа, единственно способное стать подложкой, ложем для зачатия нового тела: Текста, в свою очередь пытающегося связать без зазора, каковой неминуемо оборачивается зиянием, слово и существование, жизнь и письмо.
![В долине смертной тени [Эпидемия]](/storage/book-covers/20/20b59336dc28de47dc7a206b6ad9ee6ea45788bb.jpg)
В 2020 году человечество накрыл новый смертоносный вирус. Он повлиял на жизнь едва ли не всех стран на планете, решительно и нагло вторгся в судьбы миллиардов людей, нарушив их привычное существование, а некоторых заставил пережить самый настоящий страх смерти. Многим в этой ситуации пришлось задуматься над фундаментальными принципами, по которым они жили до сих пор. Не все из них прошли проверку этим испытанием, кого-то из людей обстоятельства заставили переосмыслить все то, что еще недавно казалось для них абсолютно незыблемым.
Селеста Барбер – актриса и комик из Австралии. Несколько лет назад она начала публиковать в своем инстаграм-аккаунте пародии на инста-див и фешен-съемки, где девушки с идеальными телами сидят в претенциозных позах, артистично изгибаются или непринужденно пьют утренний смузи в одном белье. Нужно сказать, что Селеста родила двоих детей и размер ее одежды совсем не S. За восемнадцать месяцев количество ее подписчиков выросло до 3 миллионов. Она стала живым воплощением той женской части инстаграма, что наблюдает за глянцевыми картинками со смесью скепсиса, зависти и восхищения, – то есть большинства женщин, у которых слишком много забот, чтобы с непринужденным видом жевать лист органического салата или медитировать на морском побережье с укладкой и макияжем.
Журналист, креативный директор сервиса Xsolla и бывший автор Game.EXE и «Афиши» Андрей Подшибякин и его вторая книга «Игрожур. Великий русский роман про игры» – прямое продолжение первых глав истории, изначально публиковавшихся в «ЖЖ» и в российском PC Gamer, где он был главным редактором. Главный герой «Игрожура» – старшеклассник Юра Черепанов, который переезжает из сибирского городка в Москву, чтобы работать в своём любимом журнале «Мания страны навигаторов». Постепенно герой знакомится с реалиями редакции и понимает, что в издании всё устроено совсем не так, как ему казалось. Содержит нецензурную брань.
Острое социальное зрение отличает повести ивановского прозаика Владимира Мазурина. Они посвящены жизни сегодняшнего села. В повести «Ниночка», например, добрые работящие родители вдруг с горечью понимают, что у них выросла дочь, которая ищет только легких благ и ни во что не ставит труд, порядочность, честность… Автор утверждает, что что героиня далеко не исключение, она в какой-то мере следствие того нравственного перекоса, к которому привели социально-экономические неустройства в жизни села. О самом страшном зле — пьянстве — повесть «Дурные деньги».
Робин Эллакотт получает с курьером таинственный пакет – в котором обнаруживается отрезанная женская нога.Ее начальник, частный детектив Корморан Страйк, не так удивлен, но встревожен не меньше. В его прошлом есть четыре возможных кандидатуры на личность отправителя – и каждый из четверых способен на немыслимую жестокость.Полиция сосредоточивает усилия на поиске одного из этих четверых, но Страйк чем дальше, тем больше уверен, что именно этот подозреваемый ни при чем. Вдвоем с Робин они вынуждены взять дело в свои руки и погрузиться в пучины исковерканной психики остальных троих подозреваемых.
Корморан Страйк навещает родных в Корнуолле. Там к частному детективу, вновь попавшему на первые полосы газет после того, как он поймал Шеклуэллского Потрошителя и раскрыл убийство министра культуры Джаспера Чизуэлла, обращается незнакомая женщина и просит найти ее мать, пропавшую при загадочных обстоятельствах в 1974 году. Страйку никогда еще не доводилось расследовать «висяки», тем более сорокалетней выдержки; шансы на успех почти нулевые. Но он заинтригован таинственным исчезновением молодого доктора Марго Бамборо и берется за дело, которое оказывается, пожалуй, самым головоломным в его практике.
После исчезновения писателя Оуэна Куайна его жена обращается к частному сыщику Корморану Страйку. Полагая, что муж просто скрывается от родных, как случалось уже не раз, Леонора Куайн поручает Страйку найти беглеца и вернуть в лоно семьи. Но в ходе расследования Страйк понимает, что дело обстоит куда серьезнее, чем кажется Леоноре. Оуэн Куайн забрал с собой рукопись нового романа, где выставил в неприглядном свете едва ли не всех своих знакомых, включая весьма известных и влиятельных лиц. Писатель сломает их судьбы, если не откажется от публикации.
Когда скандально известная топ-модель, упав с заснеженного балкона своего пентхауса, разбивается насмерть, все решают, что это самоубийство. Но брат девушки не может смириться с таким выводом и обращается к услугам частного сыщика по имени Корморан Страйк.Страйк прошел войну, пострадал физически и душевно; жизнь его несется под откос. Теперь он рассчитывает закрыть хотя бы финансовую брешь, однако расследование оборачивается коварной ловушкой. Углубляясь в запутанную историю юной звезды, Страйк приоткрывает тайную изнанку событий — и сам движется навстречу смертельной опасности…Захватывающий, отточенный сюжет разворачивается на фоне Лондона, от тихих улиц благопристойного Мэйфера до обшарпанных пабов Ист-Энда и круглосуточно бурлящего Сохо.