Секрет истинного счастья - [4]

Я ни в коем случае не предлагаю тебе принять мои слова на веру.

Опирайся на собственный опыт и проверяй все спорные концепции на практике, выполняя соответствующие упражнения из книги. Лишь тогда ты сможешь разложить необъятную тайну своего Истинного Я на удобоваримые маленькие кусочки.

Такие порции ясного понимания в сочетании с соответствующим этому пониманию опытом обеспечат тебе живое и непосредственное восприятие собственного Истинного Я.

Пожалуйста, прими мое приглашение—прочти эту книгу и поделись изложенными здесь идеями с другими людьми. Это искреннее приглашение присоединиться к празднованию жизни. Это подношение от сердца к сердцу, от Истинного Я к Истинному Я.

Фрэнк Кинслоу

Сарасота, штат Флорида, 2005, Новый год

Глава 1 КТО Я?

Я есть то, что я есть.

(Моряк Папай)* {* Персонаж комиксов и мультфильмов (с 1929 года), особенно популярных в 1930-е гг., смешной морячок, обладавший способностью превращаться в суперсилача каждый раз, когда он съедал банку консервированного шпината. Художник Э. Сигар. (Ссылка приведена дословно из словаря Lingvo12.)}

Я вышел из игры

Я так и не стал взрослым окончательно. До сих пор прекрасно помню, какое это блаженство — рисовать на асфальте обмакнутой в грязь палкой или созерцать, как белоснежные облака проплывают по лазурному небу. Или же наблюдать дивную картину, как росинка с дружественной помощью ветерка пытается вырваться из паутины. Глаза ребенка—глаза святого.

Я всегда думал, что детство и зрелость не должны враждовать друг с другом. Я чувствовал это еще в детстве, когда учился быть взрослым. Большинство из нас просто предало детство. Ты об этом знаешь? И тогда мы забываем. Нас соблазняет чистая сила зрелости. Мое детство прошло в послевоенной Японии. Мне было десять лет, когда я впервые осознал битву между невинностью простого бытия и ответственностью владения собой. А случилось это так.

Я занимался дзюдо. Каждый день после обеда я перекидывал через плечо свернутую в рулон и перевязанную коричневым поясом дзюдо-ги**  {** По-русски эту одежду принято называть  кимоно.}  ишел в додзё***.{***Додзе (яп.)—зал для занятий боевыми искусствами.}

Я проходил мимо маленьких тускло освещенных домишек, которые толпились вдоль узких извилистых улиц Иокогамы, словно селяне, опершиеся локтями о забор и торопливо обменивающиеся последними сплетнями, пока темнота не разделила их стеной молчания. Тонкие серые дымки от дровяных жаровен хибачи поднимались в неподвижный воздух, как духи змей. Зависнув над городом, они вдыхали тьму, а затем поднимались выше, тихо крадучись над крытыми деревом крышами. Вскоре на улицы выходил продавец собы*.{* Соба (яп.)—гречневая лапша.}

"Сооооо-бааааа!" —кричал он, и его голос проходил сквозь дома, собирая мысли жильцов. Я сворачивал с улицы в один из бесчисленных тесных проулочков, которые разделяли дома. Всего несколько шагов—и я оказывался в крохотном дворике мастера дзюдо, где чудом помещался сад и дом.

Сэнсэй был одним из четырех людей в мире, которые на тот момент обладали черным поясом 10-го дана—наивысший ранг в дзюдо. Я чувствовал—хотя и не был уверен до определенного момента,—что этот человек исполнен покоя.

Говорил он мало, но, если уж говорил, безмятежности в его словах было намного больше, чем мыслей.

Мой же покой в то время стремительно таял. Я учился быть взрослым. Как американец, я был крупнее своих японских ровесников. Вместо техники я использовал против своих противников грубую силу. Однажды вечером сэнсэй объявил,что я—самый сильный в группе. И тем же вечером он задал мне рандори (учебный поединок) против мальчишки, который мне практически в пуп дышал. Окрыленный недавними похвалами мастера, я был уверен в исходе схватки. До сих пор помню, как мне представлялась моя победа.

Я собирался провести сложный и довольно экзотический прием, в результате которого этот недомерок вылетит через бумажное окно прямо во двор. Однако, к счастью для меня, все получилось далеко не так, как я задумал.

История неприятная, поэтому буду краток. Проворный соперник упорно отказывался от моих настойчивых предложений покинуть зал через окно,—более того, он делал встречные предложения, от которых я не мог отказаться. Тем вечером я несколько раз подряд созерцал потолок додзё.

Хотя я изначально и не был готов к такому повороту, однако каким-то образом мне удалось принять ситуацию.

Произошла поведенческая коррекция, которую люди называют перевоспитанием. Моя спина и татами—до того момента практически не знакомые друг с другом—быстрo становились добрыми друзьями. Хотя поединок, по-видимому, длился всего минут десять, мне показалось, что прошло десять часов. Когда мы с Дьяволом Цунами (так я прозвал про себя этого малыша) обменивались поклонами в ознаменование окончания поединка, все присутствующие в додзе вежливо прятали улыбки... В довершение ко всему кто-то из учеников сказал мне, что моему противнику всего шесть лет,—эти слова были как соль на свежие раны. Ни до, ни после занятия я больше не видел этого мальчишку в додзё.

Полагаю, он слишком превосходил всех нас в технике, чтобы заниматься с нами в одной группе. И вообще, я уверен, что основное его занятие состояло в том, чтобы ездить из