Секрет государственной важности - [10]

Лицо японца было бесстрастно.

— Однако, господин полковник, вы, русский человек, берете деньги за…

— Пожалуй, довольно, капитан Тадзима, не уходите и не уводите меня в сторону. Короче: если вы согласны, я передам вам двадцать обстоятельных досье на интересующих великую Японию наших политиков и военных деятелей. — Полковник усмехнулся: у него-то было свое мнение об этих политиках и о мечтаниях великой Японии.

Тадзима молча курил сигарету, рассматривая висевший на стене красочный герб города Владивостока: на зеленом щите золотой тигр взбирается на серебряную гору, увенчанную зубчатой башней-короной. У тигра червленые глаза и язык. В нижней части щита — скрещенные якоря, обвитые александровской орденской лентой…

— Ваши условия будут доложены моему командованию, — невыразительно сказал японец, оторвавшись от герба. И вкрадчиво добавил: — Уверен, что досье превосходны. И… нельзя ли уточнить состав этих двадцати?

— Отчего же, — пожал плечами Курасов, — деловой вопрос! — Он назвал японцу несколько фамилий, присовокупляя короткие уничтожающие характеристики. — Вы довольны? — закончил он. — Позвольте предсказать, что этих господ вам, Японии, скоро придется взять на иждивение. А я, заметьте, капитан Тадзима, хочу быть независимым, когда… — он чуть помедлил, — независимым в моей будущей жизни.

Японец облизнул сухие, бледные губы. Сам разведчик, он привык иметь дело со всякими людьми, но его, хотя он ничем не выдавал это, поразила откровенность и беспощадная язвительность Курасова. А в ней не было ничего удивительного. Кадровый русский офицер, он искренне презирал всех выскочек и проходимцев, которых только что перечислил. А в политической игре они уже были не нужны, даже мешали. Курасов умел различать бутафорскую и реальную силу.

А самое главное, ему нужны были деньги, как можно больше денег. Он хочет жить для спасения России.

— В досье, — сказал полковник, — есть не только прошлое, настоящее, но и будущее этих господ… Кстати, — перевел он разговор, — как вы переносите здешний климат?

— Очень отлично, — поспешил ответить японец, — как дома.

— Однако дома вы не ставите в спальне и кабинете корыта с водой, — с легкой насмешкой говорил Курасов. Он-то знал, как тяжело переносит сухость воздуха Тадзима.

— Немного сухо, да. Но это ничего, совсем ничего… Я доложу японскому командованию свое положительное мнение. — Японец растянул в улыбке тонкие губы. Потом он сказал: — Японское командование просит вас еще об одном одолжении.

Тадзима явно угодничал. Но сквозь его улыбку проглядывали крепкие зубы.

— Слушаю.

— Завтра уходит в море пароход «Синий тюлень». На нем… эта… экспедиция… Японское командование хочет послать офицера. Мы обращались к поручику Сыротестову, но он сослался на вас. Требуется ваше разрешение.

Японец снова улыбался и кланялся.

«Откуда он узнал о „Тюлене“? И чего ради Сыротестов направил его ко мне? — недоуменно подумал полковник. — Впрочем, мне-то что? Бессмысленно скрывать от японцев операции против партизан, тем более эту. Она ничего никому не даст. В тех районах нужны совсем другие действия. Напрасная трата средств. Партизан надо бить в местах более близких, в Анучинском гнезде, например. Но что делать — экспедиция утверждена правительством». Однако Курасов отметил про себя внимание Тадзимы и тех, кто стоял за ним, к экспедиции.

— Я, собственно, не против. В таких делах мы всегда за сотрудничество. Поручик Сыротестов получит указание…

Как всегда, Курасов, столкнувшись с чем-то неясным, уже не мог отмахнуться от него, пока не докапывался до сути. «Что японцу делать на „Синем тюлене“? — думал он. — Посмотреть, как повесят нескольких красных? Вряд ли. Может быть, их что-то интересует в Императорской гавани? Да нет, они и так чувствуют там себя довольно уверенно. Попробуем прощупать степень их заинтересованности».

— Кстати, и у меня будет небольшая просьба, — сказал полковник, — помочь патронами нашим карателям. И еще: выдать из ваших складов теплое белье и сапоги для солдат.

Японец закивал и вынул записную книжку.

— Хорошо, хорошо, я доложу. На пароходе всего шестьдесят солдат, не так ли? Уверен, что ваша просьба будет выполнена. Мы благодарим вас, полковник.

«Легко согласился, голубчик… Здесь что-то есть», — размышлял Курасов. Оп тоже взялся за перо.

— Фамилия вашего офицера?

— Капитан Тадзима.

— Вы сами? — откровенно удивился полковник. — Что ж, мне остается пожелать успеха. Надеюсь, вернувшись, вы приготовите прекрасный доклад, как бороться с партизанами. — И подумал: «Тадзима не нуждается в развлекательной морской поездке. Это хитрый лис».

— Благодарю, благодарю. Сегодня, полковник, вы получите ответ. И на вашу просьбу, и об условиях передачи документов на лиц, которых вы так талантливо обрисовали.

Японец распрощался. Курасов проводил взглядом его быструю фигуру, мелькнувшую за окнами клуба, и, допив кофе, тоже стал собираться.

«Посмотрю-ка я сам на этот „Синий тюлень“, — решил полковник, выходя на улицу. — Почему это мой токийский коллега так заинтригован советскими партизанами?»

Пароход стоял у пассажирского причала, как раз напротив правления Добровольного флота. Это было старое, но еще крепкое судно со скошенными мачтами.