Секрет для ракетчика - [72]

— Пошло дело, — заметил юрист. — Не рановато они родственников эвакуируют?

— В самый раз. Им же нужно руки себе развязать.

— А как обстоят дела с собственностью?

— Пока без изменений, но им вовсе незачем что-либо продавать. Имуществом в России можно владеть и находясь за границей.

— А как узнали новые фамилии моего начальства? — полюбопытствовал Давыдов.

— Да элементарно. Попросили ГАИ-шников у всех проверить документы, и все дела.

Следующим утром Кондратов занес в комнату Давыдова два снимка, на обоих был изображен «Ка-27». Разведчик произнес одно только слово:

— Он?

Давыдов взял снимки и внимательно их рассмотрел. Сомнений не было. Он вернул фотографии Кондратову и кивнул:

— Он самый.

ГЛАВА 22. ОХОТА НАЧИНАЕТСЯ

Дальше разработкой операции занималась прокуратура. С точки зрения Давыдова нужно было сразу брать всех, но кому-то наверху, видимо, нужно было проделать все это с шиком, с кинокамерами и ОМОН-овцами в пятнистых комбинезонах и с масками на лицах. Захват «свалки» был поручен группе физической безопасности сотрудников налоговой полиции. «Ватаге» Кондратова, усиленной четверкой разведчиков из соседней группы, был «нарезан» арест Салия и Рязанова. Задержание планировалось провести утром двадцать четвертого. А покамест за обоими клиентами пансионата было установлено круглосуточное наблюдение, которое, впрочем, ничего не дало. Поднадзорные вели себя смирно, как и положено добропорядочным гражданам, занятым поправкой здоровья, никуда не ездили, никому не звонили, кушали таблетки, принимали солнечные ванны и занимались водными процедурами только в акватории, ограниченной буйками ОСВОДа. Им тоже никто не звонил. Исходя из этого, в штабе операции предположили, что оба накануне спланированной переброски «изделия» должны будут выдвинуться на аэродром фирмы. Было логично предположить, что взлететь «Птеродактиль» может и со свалки, производственная площадь стоянки отработавшей свое авиатехники это сделать позволяла, а управлять изделием будут, скорее всего, с СКП аэродрома. Не станут же они мобильный узел связи и радиотехнического обеспечения развертывать. Тем более, что из района аэродрома вертолет должен только взлететь, а сядет он где-то в другом месте. Совсем неплохо было бы узнать, в каком, но как назло, оба Давыдовских начальника о предстоящей операции между собой не говорили. Терехов и Медведев считали: Салий и Рязанов должны обязательно убедиться в том, что вертолет благополучно ушел. Давыдов с этим был согласен. Двадцать второго вечером на «свалку» прибыл авиационный заправщик. По данным группы наблюдения, возле «Птеродактиля» долго суетились люди со шлангами. Двадцать третьего по решению кого-то из штаба операции наблюдение со «свалки» сняли, чтобы «не спугнуть дичь». Утром должно было решиться все.

Давыдова в штаб операции пригласить «забыли». От нечего делать, он набился в группу Кондратова — ловить свое бывшее начальство, чтобы принести хоть какую-то пользу. Просто сидеть в ожидании результата майору было невмочь, ибо, как справедливо гласит пословица, «нет ничего хуже, чем ждать и догонять». План задержания разработали коллективно, и вспомнить, кому какая идея пришла в голову первому, потом так и не смогли. Согласно плану, вся группа перевоплощалась в сотрудников ГАИ. В учебном центре имелся «уазик» ВАИ[21], переделать его в милицейский особого труда не составило. Немного повозились с раскраской и поменяли мигалки. Полосатые жезлы у местных ВАИ-шников нашлись, форму раздобыли на складе центра, на котором, как показалось Давыдову, было все. Если бы понадобилась форма британских королевских гвардейцев шотландского гренадерского батальона, то наверное, нашлась бы и она, в полном соответствии с образцом. Не было только главного атрибута предстоящей «спецоперации». Его изготовление было поручено Твисту, и со своей задачей он справился. Правда, для этого пришлось на время стать личным врагом коменданта учебного центра, пообещавшего умножить на ноль ту сволочь, которая сперла знак, ограничивающий скорость движения по дороге, идущей мимо штаба. Комендант занес не пойманного расхитителя военного имущества в «черный» список, ибо после пропажи знака бойцы-водители и военные автолюбители стали бесконтрольны. Пошатнулись нерушимые устои власти коменданта, а его самолюбие было беспощадно уязвлено. Он жаждал съесть печень врага как новозеландский папуас и в поисках жертвы устроил проверку пропусков у всего личного состава центра. Выловилось человек тридцать потерявших и человек двадцать их никогда не имевших. Все были незамедлительно поданы в рапорте, с требованием принять все мыслимые и немыслимые меры. Но жертв было недостаточно, и комендант вырвался на оперативный простор. Он полдня терпел рев моторов и визг шин на штабной дороге, а потом в целях всеобщей же безопасности устранил возникшую угрозу принятым в армии способом. На штабной дороге был выставлен боец комендантского взвода с полосатым жезлом, бельм ремнем и белой каской, в обязанности которого входило вести письменный учет гонщиков с последующим докладом коменданту лично. А для устрашения наиболее отчаянных регулировщику был выдан старый брезентовый рукав, утыканный гвоздями, который разматывался поперек дорога. Любая машина, следующая от штаба к КПП, должна была тормозить перед «автофинишером», если только водитель не стремился принести дополнительный навар родственникам, владеющим мастерской «Шиномонтаж». К вечеру «автофинишер» пропал, комендант окончательно вышел из себя, и на учебный центр опустились сумерки богов. Тем временем «внезапно пропавший» знак, полосатую металлическую трубу и старый колесный диск, служивший знаку основанием, подкрасили в автопарке, и можно было приступать к операции.