Секрет алхимика - [56]

Он помолчал несколько секунд.

— Теперь моя очередь открыть вам маленький секрет.

— Вряд ли мне удастся оказать вам равноценную поддержку, — отозвался Бен.

— Тем не менее я думаю, что мой секрет заинтересует вас. В любом случае он связан с вашим делом.

— Каким образом?

— Вы приехали сюда, чтобы выйти на след Клауса Рейнфилда, верно? Роберта рассказала мне о ваших планах.

— Вам известно, где он?

Паскаль кивнул.

— Но позвольте мне начать сначала. Если вы искали информацию о Рейнфилде, то уже знаете, как именно я наткнулся на несчастного беднягу.

— Эта история попала в выпуски новостей.

— Он показался мне абсолютным безумцем, — печально продолжил Паскаль. — Когда я увидел ужасные порезы на его теле и понял, что он сделал их сам, у меня возникла мысль о сатанизме и происках дьявола. — Священник автоматически перекрестился, коснувшись пальцами лба, груди и плеч. — Наверное, вы знаете, что я ухаживал за ним, пока его не забрали и не поместили в институт.

— Куда его забрали? В какой институт?

— Не забывайте, Бенедикт, что терпение — великая добродетель. Я дойду до этого. Позвольте мне продолжить… В истории Рейнфилда есть нечто такое, чего вы не знаете, и никто не знает, кроме меня. Он наносил себе ужасные порезы особым инструментом. В этом, собственно, и заключается мой секрет.

Его взгляд затуманился от воспоминаний.

— Рейнфилд появился здесь в ненастный вечер. В тот день разразилась гроза. Хлынул ливень. Увидев его, я пошел за ним в лес. Вон туда. — Священник указал рукой на стену деревьев. — У него был нож. Точнее, кинжал особого вида. Я подумал, что он собирается убить меня. Но этот несчастный безумец начал резать себя. Я тогда еще не знал, что он сошел с ума. В любом случае, Рейнфилд рухнул на землю. Я с трудом дотащил его до своего дома. Тем вечером мы сделали все, что смогли, чтобы облегчить его страдания. Представители власти приехали только на следующее утро. Они забрали его и увезли с собой. А чуть позже я вспомнил о кинжале, который он выронил в лесу. Я вернулся туда и нашел его среди листвы.

Паскаль сделал паузу.

— Мне кажется, это средневековый кинжал, хотя он прекрасно сохранился. Ножны сделаны в виде распятия, они как бы маскируют лезвие. На них изображено много странных символов. На клинке также имеются рисунки. Я был потрясен, когда понял, что эти символы Рейнфилд вырезал на своей груди.

Бен узнал по описанию золотой крест, о котором упоминал Гастон Клеман. Крест Фулканелли!

— Что случилось с кинжалом? — спросил он. — Вы отдали его полиции?

— Нет, хотя и стыжусь теперь этого, — ответил Паскаль. — Они не проводили никакого расследования. Никто не спрашивал меня, чем Рейнфилд наносил себе раны. Полиция записала только общие детали. Поэтому я оставил кинжал у себя. Видите ли, я питаю слабость к старым религиозным предметам. Крест стал лучшим экспонатом моей коллекции.

— Вы позволите мне взглянуть на него?

— Да, конечно, — кивнул Паскаль. — Но сначала закончу рассказ. Примерно через пять месяцев после инцидента с Рейнфилдом ко мне приехал очень необычный и важный человек: епископ Усберти из Ватикана. Он расспрашивал меня о Рейнфилде, о его безумии, о ранах и рисунках на теле несчастного, а также о его словах. Кроме прочего, епископ интересовался вещами, которые Рейнфилд имел при себе. Ему хотелось знать, не нашел ли я чего-нибудь странного. Он не сказал об этом прямо, но я понял, что его интересовал кинжал. Пусть Господь простит меня, но я не стал откровенничать с Усберти. Крест так очаровал меня своей красотой, что я, как глупый и жадный ребенок, решил оставить его себе. К тому же что-то в словах епископа напугало меня, один его вид вызывал тревогу. Он хорошо скрывал свои чувства, но я видел в его глазах алчность и злобу. Он что-то искал. Епископ спрашивал меня, не было ли у безумца каких-нибудь свитков или документов. Он несколько раз упоминал о манускрипте. Да-да! Манускрипт! Он вновь и вновь повторял это слово.

Бен вскинул голову.

— Он что-нибудь рассказал вам о нем?

— Очень туманно. Мне думается, епископ намеренно уклонился от ответа, когда я спросил его, какого рода манускрипт он ищет. И он все время юлил, скрывая свой интерес. Такая манера поведения показалась мне очень неприятной и странной.

— А у Рейнфилда была при себе рукопись? — спросил Бен, пытаясь обуздать нараставшее нетерпение.

— Да, — чуть помедлив, ответил Паскаль. — У него было нечто подобное. Но… Мне очень жаль…

Бен напряженно ждал. Две секунды показались вечностью, и наконец Паскаль продолжил:

— После того как они забрали Рейнфилда, я вернулся за кинжалом и нашел среди листвы промокшие останки того, что походило на древний свиток. Наверное, эти части манускрипта выпали из его оборванной одежды. Они увязли в грязи, когда он упал. Дождь почти уничтожил их… Чернила расплылись и частично смылись. Я разобрал какие-то рисунки и надписи на клочках. Предположив, что это ценный документ, я попытался собирать обрывки в надежде вернуть их законному владельцу, но бумага буквально расползалась в руках. Я принес то, что осталось, домой, однако спасти документ было уже невозможно. Поэтому я выбросил обрывки.