Секондхендж - [5]
— Вы, я вижу, человек сведущий, — сказал Арсений, перейдя на «вы», как и подобает учёному. — Можно задать вам пару вопросов?
— Отчего ж нельзя? Задавай…
— Это действительно гиблое место?
— Гиблое, — кивнул старикан.
— И им действительно владеет вражья сила?
— Какая вражья? — не понял тот.
— Ну… дьявольская.
— Ни-эт… — решительно сказал старикан. — Дьяволу сюда тоже соваться не стоит. Копыт не соберёт.
Трое очумело глянули в кривой просвет меж тёсаными столпами, где лежала пегая от влаги заклятая земля Секондхенджа.
— Так что же там? — с запинкой спросил Арсений.
— По-нашему говоря, размыкало, — последовал ответ.
— Э-э… простите…
— Размыкало, — повторил старикан, беря батожок под мышку. Хлопнул в ладоши, секунду подержал их сведёнными, затем резко развёл. Вынул батожок из-под мышки и, выжидательно глядя на собеседника, опёрся снова. Вернее даже не на собеседника он глядел, а поверх его головы. По старой подпольной привычке Арсений оглянулся. Нигде никого.
— И-и… простите… что же оно размыкает?
— Всё.
— Ну, например?
— Например, нас.
— С чем, простите?
— Да почитай, со всем.
— А подробнее?
— Подробнее… — Старичок призадумался. — Ну вот, скажем, ты — герой. Родину защищал. Многих её врагов насмерть положил. Подвигов насовершал — не счесть. И дёрнуло тебя, понимаешь, зайти туда… — Указал батожком в кривой просвет меж камнями. — Хлоп — и разомкнуло! Отшибло напрочь, что ж это за Родина и чего ты ради столько народишку побил. Подумаешь так, подумаешь, достанешь ствол да и застрелишься…
— Й-оксель-моксель… — еле слышно вымолвил совиноглазый Артём. Но такая случилась тишина, что все расслышали.
— А… а как же в газетах пишут… про Секондхендж…
— Да мало ли что там в газетах!
Преодолев оторопь, переглянулись.
— Ну, допустим! — с неестественной бодростью заговорил Арсений. — А если, скажем, политик? Тоже разомкнёт?
Ответил дедок не сразу. Смикитил, видать, что выспрашивают не просто из любопытства.
— Разомкнёт… — малость помедлив, согласился он.
— А этого-то с чем?
— А с идеей! Ради которой он все свои пакости творил. Бац — и готово. Пакости помнит, а идею забыл.
— Но… не убивал же никого…
— Политик? — недоверчиво привизгнув, переспросил старикан. — Не убивал? Окстись! Да на политиках больше кровушки, чем на всех героях вместе взятых. И вот ка-ак это всё разом до него, до политика то есть, дойдёт…
— До политика?! — теперь уже привизгнул Арсений. — Господь с тобой, дедушка! Ты что такое говоришь?
— Нет, тут-то, понятно, не дойдёт, — нимало не смутясь, пояснил тот. — А там… — покосился он на каменные громады. — Там — мигом.
И все невольно отодвинулись от исполинской надолбы.
— Ты пойми, — проникновенно молвил дедок, с участием глядя на собеседника, — пока ты вместе со всеми, какой с тебя спрос? А как разомкнёт — тут-то тебе даже и спрятаться не за кого… ни за Родину, ни за партию…
— Ну а, допустим, совсем молодой политик? — продолжал осторожно и неспроста выпытывать Арсений. — Юный, так сказать, неоперившийся…
— Да может, оно ещё и хуже, что неоперившийся, — поразмыслив, сказал бомжеватый мудрец. — Молодой — он в идею крепче старого верит. Есть что с чем размыкать…
Замолчал товарищ Арсений, задумался. Видя такое дело, в беседу решил вступить товарищ Артём.
— А скажи-ка, дед… — завёл он, и был в свою очередь внимательно осмотрен желтоватыми охальными глазёнками.
— Тоже учёный? — с подковыркой полюбопытствовал дедок.
— Нет, — чуть замявшись, отозвался тот. — Я так… лаборант… — И опять поправил сбрую под пиджаком.
— И о чём же ты, лаборант, спросить хотел?
— Да насчёт Стоунхенджа. Который в Англии… Там тоже так же?
— А, ты вон о чём… Нет, то размыкало, которое в Англии, оно давно уж не работает.
— Почему? Энергия кончилась?
— Как она тебе кончится? Капище-то на земное ядро закорочено.
— А почему ж тогда?
— Ключевую перемычку со столбов сняли — с тех пор и не работает.
Совиноглазый обернулся и внимательно осмотрел сумрачные каменные громады.
— А где она здесь, эта перемычка?
— Так тебе всё и скажи! — ухмыльнулся старикан.
Теперь уже задумался Артём.
— Пвавивьно ви я… — запинаясь, начал поэт и тоже замолчал.
— Правильно, правильно… — ласково успокоил его дедок. — Всё ты, голубь, понял правильно. Только соваться тебе туда не след.
Бледный одутловатый юноша в столыпинском галстуке зачарованно смотрел в просвет меж камнями. О чём он думал? Возможно, о том, что вот куда бы загнать всех этих классиков баклужинской литературы с их надменно искривлёнными лицами. Что они смыслят в новой космической поэзии, скованные традициями педанты? И, наверное, сладостно было представить, как сработает древнее размыкало — и прозреют слепцы, и поймут с ужасом, что всю жизнь следовали мёртвым бессмысленным канонам, поклонялись мумиям…
— Вафы идовы — девево… — прошептал он так тихо, что не был понят никем. Поэтому последнюю фразу его есть резон перевести.
«Ваши идолы — дерево», — так прозвучала бы она в традиционном произношении.
— Спасибо тебе, дед! — внезапно выпав из раздумий, произнёс сухопарый Арсений. — А вот где бы обо всём об этом ещё и прочесть?
— Прочесть? — оторопел старикан, замигал. — Да понаписано-то много всего… Тебе как? Поволшебнее? Понаучнее?
И весёлое ж место — Берендеево царство! Стоял тут славный град Сволочь на реке Сволочь, в просторечии — Сволочь-на-Сволочи, на который, сказывают, в оны годы свалилось красно солнышко, а уж всех ли непотребных сволочан оно спалило, то неведомо… Плывут тут ладьи из варяг в греки да из грек в варяги по речке Вытекла… Сияет тут красой молодецкой ясный сокол Докука, и по любви сердечной готова за ним хоть в Явь, хоть в Навь ягодка спелая — боярышня Шалава Непутятична…Одна беда: солнышко светлое, катавшееся по небу справно и в срок, вдруг ни с того ни с сего осерчало на берендеев — и вставать изволит не вспозаранку, и греть-то абы как.
Увидите этого старичка, ни в коем случае к нему не подсаживайтесь. И уж тем более не вздумайте жаловаться ему на свои житейские горести. Выслушает, посочувствует и так поможет, что мало не покажется. От автора: Был у меня друг Петя. Совершенно феерический человек: озорник, мистификатор, временами просто хулиган. Жить без него так тоскливо, что время от времени я сочиняю рассказы про Петю. Истории, разумеется, вымышленные, но характер, поверьте, подлинный.
«Оставь надежду, всяк сюда входящий!»Эти вселяющие ужас слова на вратах Ада — первое, что суждено увидеть душам грешников на том свете. Потом суровый перевозчик Харон загонит души в ладью и доставит на тот берег реки мертвых. Там, за Ахероном, вечный мрак, оттуда нет возврата… И тем не менее, герой повести Евгения Лукина ухитряется совершить побег из Ада и прожить еще одну короткую, полную опасностей жизнь.Награды и премии:Интерпресскон, 1996 — Средняя форма (повесть);Бронзовая Улитка, 1996 — Средняя форма.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В результате разнообразной деятельности человека одной из планет наступает век костяной и каменный. Люди кочуют небольшими семействами, а человек, взявший в руки металл, подлежит изгнанию. Любой движущийся металлический объект подлежит немедленному уничтожению. Металл на планете развивается по изящному замкнутому циклу, он сам себе цех и сам себе владыка...
Книга Надежды Александровны Тэффи (1872-1952) дает читателю возможность более полно познакомиться с ранним творчеством писательницы, которую по праву называли "изящнейшей жемчужиной русского культурного юмора".
Книга Надежды Александровны Тэффи (1872-1952) дает читателю возможность более полно познакомиться с ранним творчеством писательницы, которую по праву называли "изящнейшей жемчужиной русского культурного юмора".
Книга Надежды Александровны Тэффи (1872-1952) дает читателю возможность более полно познакомиться с ранним творчеством писательницы, которую по праву называли "изящнейшей жемчужиной русского культурного юмора".
Книга Надежды Александровны Тэффи (1872-1952) дает читателю возможность более полно познакомиться с ранним творчеством писательницы, которую по праву называли "изящнейшей жемчужиной русского культурного юмора".
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Люди играют в разные игры. Кто-то в ролевые по произведениями, кто-то в ролевые по жизни. Но что будет если игра будет стоять во главе политики государства?..
Однажды Леня Кологривов открывает в себе способность к гипнозу и его жизнь круто меняется. Ведь теперь он может внушать людям то что хочет…Подлинная история из жизни Президента Сызновской Академии паранормальных явлений Леонида Кологрива.
Кого только нету на Руси — колдуны-демократы, митрозамполиты, комсобогомольцы. И у каждого своя нечисть. У кого — заморские гоблины, у кого — родные домовые. Домовым на Руси всегда жилось несладко, но бедняге Анчутке пришлось уж настолько солоно, что порешил он бежать за кордон. Короче, эмигрировать. В сомнительной компании протопарторга Африкана, невинной жертвы гнусных политических интриг. Но… попали наши беженцы из огня да в полымя. За кордоном-то — дела ещё почище. Тут вам и криминальные местные домовые, балующиеся на досуге рэкетом, и нахальные гремлины на крутых «шестисотых», и лихая террористическая организация «Ограбанкъ».
Вот вам, значится, Лыцк, град партийно-православной формации… Вот вам, стал-быть, и Баклужино, «закордонный прогнивший Запад», место, где тёмные силы злодействуют!.. А между ними — ни в тех, ни в этих — город Суслов, в котором — вообще ни-че-го! Ничего заметного хоть для отечественного общества, хоть для мирового сообщества, хоть и для чёрной нечисти. Одна Суслову и слава — Гильдия служебных псов, последних разумных и честных служак будущего нашего! Награды и премии: Интерпресскон, 2004: Средняя форма (повесть); Портал, 2004: Средняя и малая форма.