Секира и меч - [19]

— Это наши, — сказал Щербина и крикнул: — Что?..

Скоро братья — Филипп и Лука — вошли в избушку. Бледные, взъерошенные. В глазах застыл страх. Они говорили возбужденно, перебивая друг друга.

— Он убил их! — Филипп махнул рукой на дверь:

А Лука сел на пол у порога:

— Я нашел Каплуна. Я с трудом узнал его… У него нет полголовы.

Роман кивнул с пониманием:

— Это секира! Я знаю, у него очень острая секира. Старая. Сейчас таких не делают…

Филипп сказал:

— Милия и Федота я нашел в орешнике…

— Ну же! Говори!.. — торопили побратимы.

Глаза Филиппа были стеклянные от страха:

— У Федота перебита спина. А у Милия… нет лица.

— Как это нет лица? — не понял Щербина.

— Обезображено все. Обгрызены губы, нос, брови, — срывающимся голосом пояснил Филипп.

— Зверь! — обронил кто-то.

— Лисицы, — сказал Щербина.

Роман, почесывая в затылке, предположил:

— Значит, Глебу было известно, что Милий старуху добил. Помните? Милий ударил ее в затылок. Она еще дернулась после этого и затихла…

— Что с убитыми делать? — спросили Филипп и Лука.

— Надо закопать! — с сумрачным видом сказал Щербина. — Не то зверье устроит себе пир.

Филипп и Лука пошли закапывать побратимов.

А Роман внимательно посмотрел на Щербину:

— Пир, говоришь?..

— Трупы — пир для зверья, — пояснил Щербина.

— Я не об этом! — скривился Роман. — Помнишь, в церкви сегодня ты говорил, что Милий готовит нам пированье…

— Да, говорил, — кивнул Щербина. — Что из того?

Роман задумался.

Все молча глядели на него.

— Ну, что? Что?.. — торопил Щербина.

— Глеб, думаю, мог это слышать. Ведь он стоял недалеко. В храме было тихо, только грек бубнил свое с амвона.

— Какая ж тут связь? — пожал плечами Щербина.

— А такая! — перешел на шепот Роман. — Если Глеб про пир услышал, должен был догадаться, что все мы явимся сюда. И если он решился мстить, то должен быть где-то поблизости…

— Нет, брат! — засмеялся Щербина. — Кабы Глеб был здесь, то уже бы объявился. Да и не сладить ему со всеми.

— Он очень быстро скакал! — подал неуверенный голос Никита. — Наверное, убежал далеко.

— А ты откуда знаешь? — спросил Щербина.

— Я в воротах стоял. Пытался его остановить. Но он скакал так быстро…

Роман все раздумывал. Он поднялся со скамейки и в волнении прошелся по избушке. Все смотрели на него, ждали, что он скажет.

Роман остановился в углу:

— Чую, он где-то здесь.

— Где здесь? — побелел Никита.

— Где-то здесь, — неопределенно повел рукой Роман. — Может, в кустах прячется, может, притаился за дверью… А может…

И Роман поднял глаза к потолку.

Глава 5

Роман поднял глаза к потолку и застыл в немом изумлении. Все побратимы проследили его взгляд и вдруг увидели, как через щель в потолке молнией сверкнула-ударила секира. Острым краем она глубоко вошла в лоб Роману.

Несколько мгновений побратимы, разинув рты, смотрели на Романа, который все еще стоял.

Секира беззвучно ушла вверх, а из раны во лбу Романа упругой струей ударила кровь. Роман плашмя рухнул на пол.

Тут побратимы, громко крича, вскочили со своих мест.

— Это он! — взвизгнул Никита.

— Это Глеб! — зарычал Щербина. — Мы его убьем.

И другие побратимы поддержали:

— Он не уйдет от нас! Здесь некуда уходить.

Щербина указал на дверь:

— Станьте кто-нибудь туда!..

Вверху опять сверкнула страшная секира. Но в последний миг Щербина повернул голову и избежал верной смерти. Секира со свистом рассекла воздух и оцарапала Щербине ухо.

Щербина схватился за царапину и захохотал:

— Теперь ты наш, Глеб!..

Снаружи послышался отчаянный топот. Это Филипп и Лука, услышавшие крики, бежали к избушке. Засверкали в руках мечи. От движения воздуха метался огонек лучины. Метались по стенам и тени. Эти тени пугали побратимов — им все казалось, что Глеб уже спрыгнул с чердака.

Щербина старался ударить в щель:

— Попляшешь теперь, Глеб!.. Проткну тебе живот… Будешь мочиться кровью, собака!..

Всполошенно шарахаясь в разные стороны, дружинники прозевали появление Глеба. Тот спрыгнул на стол, обломав лучину. В избушке воцарилась полная темнота.

Стол не выдержал тяжести — столешница переломилась надвое, козлы, страшно скрипя и стуча, развалились. Глеб упал на спину.

Никита закричал звонким голосом:

— Он, кажется, упал! Я слышал…

Все бросились в темноте к столу.

— Навались на него! — орал Щербина.

— Я схватил его! — ликовал кто-то.

Но напрасно радовались побратимы. Темнота не была им союзницей. Они поняли это, когда запела секира. Глеб мог разить наугад, он не боялся зацепить своего. Побратимы же боялись в неразберихе ранить или убить друг друга.

Кто-то упал, вскрикнув дико. Кто-то, раненый, застонал. Ноги побратимов скользили на залитом кровью полу; кто-то с натужным сопением возился в крови… И снова послышался устрашающий свист.

— Наружу! Наружу! — спохватился Щербина. — Не то здесь он всех нас перебьет.

Дружинники бросились к двери и столкнулись здесь с подбежавшими Филиппом и Лукой.

— Наружу! — выкрикнул им в лицо Щербина. — Мы обложим его со всех сторон.

За спиной у них жутко гудела секира.

Побратимы кубарем выкатились из избушки. При свете звезд разглядели друг друга. Здесь были: Щербина, братья Филипп и Лука, еще один побратим Савва Молчун…

— Все? — округлил глаза Щербина.