Сегодня я умру - [29]

Накручивать себя и дальше не позволил раздавшийся стук по стеклу, появившаяся следом за ним из-за задёрнутой занавеси рыжеволосая лохматая голова возвестила о желании Владыки меня наконец увидеть. Вот и вешай на входе задёрнутой шторку — знак того, что хозяин дома отдыхает! Проходной двор какой-то.

Всё, Лариска, добегалась по полям, да по туманам. Кажется, моё мрачное настроение не прошло незамеченным и как только говорящая голова скрылась, Дор обогнул стол и сел рядом, притягивая меня к себе.

— Лариса, — губы нежно коснулись щеки. — Я хотел, чтобы мы втроём вечером отправились к Тёмным землям, чтобы узнать, что там ждёт и только потом начинать тебя учить. Я не знаю к чему быть готовым, в книге нет ответов на те вопросы, что мы задаём. Только зная, что там я смогу сделать выводы и придумать как действовать. Я не позволю тебе бросаться в неизвестность, ты уже поняла, что до добра это не доводит. Одни только сломанные крылья чего стоили. А если бы тролли прошли чуть ниже и оказались в том месте где туман отступил? Ты хоть иногда можешь думать о своих действиях? Я прошу тебя, дай мне возможность сделать всё так, чтобы ты не пострадала.

Эльфы! Вот умеют говорить! Совесть, сладко облизнувшись и причмокивая, вгрызлась в меня после слов остроухого.

— Что тебе предложил Фарадир? — усталый голос Дорханиэля ни в чём не обвинял, но мне стало неуютно и стыдно за вчерашнее поведение. — На что ты согласилась?

— Обещал научить защищаться, чтобы я могла выбраться из Тёмных земель…

— Но ведь я говорил о том же, — тихо произнёс эльф. — Почему ты доверилась тому кого совсем не знаешь? А меня даже выслушать не пожелала? Разве я не доказал уже, что моему слову можно верить? О твоей попытке улететь уже следовало рассказать Владыке, а о забегах в тумане и подавно.

И почему так больно видеть разочарование и боль в его глазах?

— Что ещё говорил Фарадир?

Вздохнув и чуть помедлив, наконец, решилась признаться. Пусть будет, что будет. В конце концов, Дор прав, он столько раз мог воспользоваться своим правом, да даже от скуки, но не сделал ничего, что могло причинить мне боль. Только возникшее изначально между нами недопонимание нарастало и наслаивалось, провоцируя всё новое и новое недоверие.

— Что меня хотят использовать как наживку, а для чего я не знаю.

— Понятно, — задумчиво протянул эльф. — Доедай завтрак и пойдём, Варнайлиэль ждать не любит.

Едва тёплая уже еда с трудом пробилась в горло, чувство стыда и собственной глупости с радостью помогали совести подтачивать моё настроение, что снова не укрылось от внимательного сапфирового взгляда.

— Лариса, того, что сделано уже не вернёшь и нет смысла корить себя за то в чём виновата не только ты.

Тёплая мужская ладонь сжала мою руку и эльф помог подняться. Выбранное мной платье оттенка цветущей сакуры настраивало на то, что сегодня день не закончится испорченной одеждой, с зелёными как-то вот не повезло. Одно порвала сама, второму настал конец благодаря Дору.

Двигалась по мосткам я значительно увереннее, они оказались весьма крепкими и надёжными, вот только отсутствие перил по-прежнему сильно нервировало. Дорханиэль провёл меня через несколько маленьких площадей, подобных той где располагались наши дома. Очередные мостки привели к внушительной площади среди раскидистых ветвей, на которой ровно посередине возвышались два искусно вырезанных трона. Наши императорские, что хранятся в Эрмитаже, и рядом не стояли, так — табуретки. Сплетённые из множества ветвей, высокие, покрытые орнаментами животных, растений и вязью букв, они будто светились изнутри неярким желтоватым светом. Аккуратные бархатные подушечки насыщенного изумрудного цвета небрежно расположились на сиденьях, маня присесть на них и отдохнуть.

Возле трона на несколько сантиметров возвышавшегося над другим стоял высокий и тонкий будто ивовая ветвь эльф. Волосы цвета спелой пшеницы рассыпались по плечам и спускались до пояса, перехваченные на лбу серебряным венцом с белоснежным камнем посередине. Застывшее как маска лицо с насмешливо изогнутыми бровями и льдисто-серыми глазами, длинный острый нос и тонкие губы, которые он слегка кривил в презрительной усмешке. Расшитый белой нитью камзол цвета лесного мха, стягивал тело. Длинные тонкие пальцы одной руки обхватили спинку трона, вторая лежала на рукояти меча, который был годен называться декоративным, если бы не знание того, что делали его эльфы, а значит вполне боеспособное оружие, которым можно убить неугодного одним молниеносным ударом. Светлый Владыка Западного Леса Варнайлиэль.

— Подойди, — мелодичный будто журчащий ручей голос Владыки нарушает царящую над Площадью Совета тишину.

Оглянувшись на Дорханиэля и поймав его подбадривающий взгляд, делаю шаг к рассматривающему меня Владыке. Я вижу его впервые, но всё моё существо орёт об исходящей от него опасности. И единственное сравнение приходящее на ум — кобра: змея раскрывшая свой капюшон, скользит тонким язычком, готовая напасть и уничтожить.

Дорханиэль

Владыка разглядывает Ларису с тем же интересом, что и ползущего по стволу муравья.

— И что в тебе так заинтересовало Проклятого, что он пробил брешь в чужом мире? Ничего в тебе нет. Забитая, странная, слишком выделяющаяся среди тех, кто жил рядом с тобой. Каково это жить с тем кого видишь и ощущаешь только ты? Тот кого ты называла другом отсёк тебя от остального мира и не позволял жить своей жизнью. Не подпускал к тебе других, но и сам отрёкся. Жить с мужчиной под одной крышей и не принадлежать ему. Что в нём такого, что ты мирилась с положением проводника?