Сегодня никто не умрет - [54]

Третий бандит замешкался, и это его погубило. Он почти вывалился из помещения, заметил лежащих собратьев, сделал шаг назад, вскидывая ружье… Я опасался стрелять из-за близости к цели Хрипа. Сталкер, словно паук, прилип к стене, в метре от выхода. Видимо, он понял по моим действиям, что появилась новая опасность. Он не стал заглядывать в темный проем, а приблизился к входу и выстрелил. Умно. Зачем засовывать голову под возможные пули.

Бандит упал. Хрип лишь только после этого заглянул в вагончик, выдал контрольный и замер. Всматривался в глубину помещения. Я дождался от него сигнала, поднялся на ноги.

– Все чисто?

– Да! Зови Баранова!

Хрип перезарядил свой талисман-пистолет, подошел к убитому бандиту. Пошарил по его карманам, забрал «калашников» и магазины к нему. Я же громко позвал Рената. Скрываться уже не было смысла, за вагончиком – территория НИИ, а на Отходнике еще постреливали. Надо было спешить, а то нам могли прижать хвост.

Ренат медленно топал, неся на себе старого сталкера. Хрип с новым оружием ринулся к тополю за своим рюкзаком. «Вот проныра, – усмехнулся я, – своего не упустит».

– Быстрей! – скомандовал я. – Хрип, помоги Баре!

Сталкер удивился, но спорить не стал. Это хорошо. Я подобрал фонарь и направился в вагончик. Переступил через труп третьего бандита, оказался в длинном помещении, с другой стороны которого маячила открытая дверь на свободу. Между нами – матрасы на полу и стол в дальнем углу, за которым сидел враг.

Я успел среагировать. Начал падать на правый бок. Стрелять я начал одновременно с падением. Автомат щедро выплюнул пули в сторону нового противника. Тля! Тот пальнул из дробовика. Успел же, гад, схватить его со стола! В потолке появилась россыпь мелких дырок. Я же скользнул на пол и стрелял до последнего патрона в магазине.

Бандит опрокинулся вместе со стулом и теперь медленно сползал по стене. Странно, но крови я не видел, зато дырки в черной кожанке – заметил.

Я, словно черно-белый медведь, неуклюже попытался встать, сдуру прикоснулся к горячему стволу. Кожа сразу покраснела, начал набухать волдырь.

– Тля! – выругался я.

В этот момент в вагончик заскочил сталкер. Он заметил меня, валяющегося на грязном полу, заглянул за косяк двери. Оказывается, там прятался еще один бандит – хитрая тварь. Хрип выстрелил в него, и тот дернулся и завалился на пол. В мутных глазах застыло непонимание – кто мы и чего вдруг его убили.

– Успел, – прохрипел сталкер.

– Что ты успел?! – зло просипел я.

Я старался встать, неудачно поскользнулся, вляпался рукой во что-то липкое. Наконец-то поднялся.

– Ты сказал – чисто!

Я был просто взбешен. «Сейчас этот горе-проводник получит заслуженную пулю. Неделю лишнюю покоптил зоновское небо – и хватит».

– Мразь, – выдохнул я.

– Успокойся. Не заметил я его. Он пьян был настолько, что лицом на столе лежал. Глянь, бутылок сколько из-под водки, – быстро проговорил Хрип.

– Успокойся? – процедил я и направил на него ствол. Хрип почесал свободной рукой шрам от ожога.

– Костыль, если направил – стреляй. Я говорю правду – не заметил.

Если решил стрелять, то надо делать это сразу. Я замешкался. Появились сомнения. Какие у меня были доказательства?

В помещение ввалился Ренат. Он бережно опустил морщинистого, сел рядом.

– Больше не могу, – выдохнул он.

Прозвучали выстрелы, причем намного ближе, чем с Отходника. Значит, бандиты двигались в нашу сторону. Услышали стрельбу, поняли, что мы уже возле прохода на другую территорию, и ускорились. Да, хорошо, что я пострелял их возле ворот. Затормозил, пуганул.

Ренат смотрел на трупы. Сначала оценил лежащих на асфальте, снаружи, потом – в проходе. Красный, словно вареный рак, он становился все бледнее и бледнее. Это он еще яму не нюхал.

– Мир? – предложил Хрип.

– Мир, – ответил я.

– Понесем Бортника. К военным попадать не хочу, – сказал Хрип, пряча пистолет.

– Есть варианты? – уточнил я.

Тот же забрал дробовик, удовлетворенно цокнув, метнулся на ту сторону вагончика.

– Ренат, прикрываешь нас. Заметил бандита – стреляй на поражение, – приказал я. Наклонился к Бортнику, оценил его состояние. Да, отделали его не слабо. Гематома на гематоме. Словно его пинали со всех сторон, не жалея ботинок. Он постанывал, но находился без сознания, в бреду. Я прикоснулся к его лбу, сильного жара не было.

Внутренние повреждения?

– Ты чего? А если насмерть? – спросил Баранов.

– На поражение – это и есть насмерть, – добавил я. – Бара, пойми, это не люди, а бешеные твари.

Я посмотрел в его глаза. Нет, не увидел я в них понимания того, что не все двуногие – это братья, что доказать таким уродам ничего уже нельзя и перевоспитывать их не получится – пустая трата денег на содержание в тюрьме.

Я не кровожадный, но яма сдвинула что-то в моем сознании. Это было понимание: через не могу надо этих уродов убивать.

– Ты психованный, Костыль, – резюмировал Баранов.

– Нет у них ничего здесь путного. Вот, только это надыбал, – прервал наш спор Хрип. Он притащил старый плащ, на который мы положили морщинистого. Вынесли.

Ренат топал впереди, держал в руке фонарь. Хрип выругался, посетовав, что нет гранат и времени сделать растяжку. Да. Гранаты – это было бы шикарно.