Сегодня никто не умрет - [53]

Я не понимал, как можно пускать в расход людей.

Дождь из пуль прекратил барабанить по холму. За этот промежуток времени я сместился на несколько метров. Я хоть и идиот, но не клинический. Я просто злой. Высунулся и дал несколько автоматных очередей. Из ворот выбегали бандиты, подгоняемые криками и пинками местного пахана. Вот их я и срезал, словно острыми ножницами перерезал нитку.

Не уверен, что убил. Ранил, да и попадали они носом вниз. Я же отполз, как краб, вниз, коснулся ногами асфальта.

– Страшно, твари? – просипел я.

Хорошо, что дорога была скрыта между холмами, и теперь я побежал за своей троицей. Утопали они недалеко. Хрип то и дело бросал вперед болты, которые, естественно, отлетали от покрытия дороги.

Хлопки выстрелов оставались за спиной, на Отходнике. Догнал. Выдохнул:

– Куда?

– В переходе стоят вагончики бандитов. Я думал их обойти по сумеркам, но теперь не полезу. Чернота наступает, – прохрипел наш проводник.

Да, верно. От адреналина я и не заметил, как стало темно. Потеряли мы время в яме, совсем малость, однако ночь за это время накрыла черным покрывалом Зону.

– Фонарь? – уточнил Хрип.

– Прожектор. Вдребезги. И чуток попортил им кожанки. Вон, боятся до сих пор на холм лезть, – ответил я. Вытащил магазин, начал набивать патронами. Второй, запасной, крепко сидел в кармане, но я решил, пока есть минутка отдыха, надо использовать ее с толком.

– Тяжелый, – сказал Ренат. Присел, чуть сместил тело сталкера, поудобнее его пристраивая на плече. Могуч Баранов: тащить человека – это не просто мешок с сахаром переть со склада. Да и есть такой парадокс: человек без сознания кажется килограмм на двадцать тяжелее своего веса.

– Что делаем? – спросил Хрип.

Я ответил:

– Прорываемся к НИИ. Есть хитрый путь – значит, как лисы идем по нему. Нет – значит, напрямую. Сколько бандитов у вагончика?

– Три-четыре, – медленно произнес Хрип. – Вам же житья потом не дадут. На фризов мало кто рискует наехать.

– Наедем. Раздавим. Не впервой, – вальяжно ответил я.

Хрип и я оскалились. Словно вожаки стаи, которые решили завалить крупную добычу. «Кто же ты, человек с ожогом на лице?»

– Что происходит? – спросил Ренат.

– Бандиты. Убивают сталкеров. Этого мы спасли. Теперь, Бар, запомни: если не будешь стрелять, гнить тебе в овраге, – четко произнес я. Хрип же обрисовал ситуацию:

– Бара, тянешь Бортника по дороге. За очередным поворотом, метров через пятьсот, – вагончик. Падаешь на пузо, ждешь нашего сигнала. Мы же через кусты заходим с тыла. Они уже слышали выстрелы и теперь шарятся, ждут, когда испуганные сталкеры побегут к ним.

– Радиация? – уточнил я.

– Радиация, – подтвердил Хрип и добавил: – Я тут ползал недавно, знаю, где фонит так, что кости видно. Мы же попремся, где ее мало.

– Мало, но есть, – произнес я. – Пошли. Теряем время.

Хрип двигался уверенно. Повезло нам с проводником. Или это ему с нами – не бросили его брата по духу, не пустил ему пулю в ногу на блокпосте. Как странно связаны веревки чьих-то судеб.

Я старался дышать носом. Становился точно в след Хрипа.

Залегли за тополем. Сталкер наклонился и, жарко дыша, произнес над самым ухом:

– Глянь, вообще обнаглели. С фонарями вышли нас встречать.

Я сначала рассмотрел знакомый треугольный знак. Дальше – темное пятно вагончика. И два фонаря, которые блуждали по дороге. То ли в шутку, то ли по тупости один из бандитов осветил напарника. Тот громко выругался.

Хрип так же тихо прошептал:

– Как махну – стреляй.

Я скорее догадался, о чем он шепчет. Сталкер аккуратно скинул рюкзак, достал пистолет и пополз по овражку. Бандиты не унимались. Они говорили так громко, что я понял: это была стандартная ловля сталкеров. Загоняли, как зайцев, с Отходника убегающих, и стреляли по ним, словно по мишеням в тире.

Хрип почти добрался до вагончика с левой стороны. Осталось несколько метров – и он окажется за спиной двух лоботрясов.

Один бандит внимательно уставился в КПК. Даже поднес поближе к физиономии, стараясь различить буковки.

– Пацан! – испуганно крикнул он. Начал поднимать автомат, бесцельно мотыля ствол. Скинули им сообщение, что не простые рыбки попались в сети.

Весельчак обернулся и заметил сталкера в бежевом плаще. Я облизал пересохшие губы, поймал в прицел бандита и нажал на спусковой крючок.

4

Когда видишь в прицеле силуэт или точку – нажимать легко. Особенно если знаешь, что это всего лишь кусок картона. Потом просто посчитают количество попаданий, сообщат, сколько очков ты набрал. А вот в живых людей стрелять мне не нравится. Очень не нравится. Пусть даже в сумерках их видно нечетко.

Я успел дать короткую очередь. Весельчак упал на дорогу, широко раскинув руки, словно на прощание хотел обхватить небо. Его «калашников» отлетел в сторону, зацепил фонарь… Луч света заметался по кустам. Я вжался в тополь, стараясь срастись с ним в одно целое. Дернул затвор – не получилось, повторил попытку.

Загрохотал автомат. Казалось, ни одна пуля не ушла в сторону, все четко легли в ствол тополя, за которым скрывался я, Костыль.

Бахнул обрез. Басовито, настойчиво. Я на миг выглянул, оценил обстановку. Хрип подкрался сзади.

– Минус два, – сказал я, старясь успокоиться. Затвор щелкнул как надо, и я выбрался на дорогу. Быстро перебирая берцами, ринулся к вагончику. Хрип бросил обрез, отступил к стенке вагончика. В дверном проеме показался силуэт, и я плюхнулся на асфальт. Как раз возле убитого мною весельчака. «Попал прямо в голову», – отрешенно резюмировал я, направляя ствол на новую цель. Лежать подле убитого тобой человека – то еще удовольствие.