Седой Кавказ - [52]

* * *

Лето выдалось сухостойное, знойное. Даже по ночам жара не спадала. Почва от жажды высохла, местами потрескалась, сжалась. Дружно росшие по весне озимые к лету обмякли, на тоненьких ломких стебельках еле-еле держались полупустые колосья. Вид колхозного зернового поля уныл, как редкая, убеленная щетина старца. Днем и ночью люди молятся о дожде. Еще неделя засухи – и годовой урожай пропадет. Все смотрят в небо, не видать ли тучки или хотя бы облачка. По дворам села, накинув на головы мокрые мешки, как символ тучи, бегает детвора, выпрашивая у Бога дождя. Взрослые, в знак Божьей милости, бросают с крыльца детям сладости, мелочь. Еженедельно сельчане сообща режут скотину для жертвоприношения Богу, вечерами по соседям с щедростью разносятся молоко, яйца, мука.

Ночью Арзо плохо спал. В маленькой комнатенке было жарко, душно. Всю ночь молодая плоть еще грезила доярками. На заре он побежал к реке, долго с наслаждением барахтался в обмельчавшем потоке. В семь часов явился в контору: к концу полугодия накопилось много работы. Центральная усадьба колхоза еще пустовала. Арзо шел по тенистой аллее созревающих абрикосов и яблонь, издали видел как уборщица подметает площадку перед входом в контору.

– Доброе утро, Зура! – крикнул весело Арзо. – С утра пыль разгоняешь?

– Здравствуй, – тихо ответила уборщица, выпрямляясь во весь рост.

Самбиев аж оторопел – перед ним стояла высокая, чуть ниже его ростом, молодая девушка. Удивительно мягкие, темно-синие влажные глаза парализовали его резвость.

– Ты кто такая? – веселость Самбиева улетучилась.

– Я – дочь Зуры, Полла, – все так же тихо ответила девушка, отводя ладонью с невысокого влажного лба смоляно-черные прямые волосы.

Больше ничего не говоря Самбиев озабоченно заскочил в контору, в своем кабинете сел за стол, но не усидел, почему-то подошел к зеркалу, стал разглядывать себя: прическу, одежду. Какое-то беспокойство овладело им, он выглянул в окно – оно выходило на задворки. Вдруг Арзо бросился в приемную, достал из потайного места ключ, у окна осторожно чуть-чуть раздвинул занавески, тайком стал наблюдать за подметальщицей. Девушка глубоко согнулась и быстрыми движениями наводила порядок. Вот она уходит от Арзо, чуточку оголяя одну часть тела, вот идет в сторону Арзо – и невольно поверх отвисшего платья он пытался увидеть другую часть… Не всю, а только предгорье. Но его воображение обрисовывает всю картину, и ему становится нестерпимо. Ночные страдания ничто, просто глоток соленой воды в пустыне, а это нектар, живительная влага в глубоком колодце ее глаз… Он еще что-то воображал в сознании, еще больше страдал, уже готов был бежать к выходу, но его слух током пробил неожиданный голос:

– Ты что это делаешь в приемной? – шутливо спросила секретарь.

– Любуюсь, – только процедил он.

– Поллой?

– Нет, природой, – в том же тоне продолжал Арзо, успокоившись, сунув руки в карманы брюк, направился к выходу.

– Так ею любоваться бесполезно, – бросила с усмешкой вслед секретарь, – она ненормальная, ни с кем не встречается, всех отвергает, дура… Говорит, учиться ей надо, снова в институт поступать собирается.

Арзо ее не слушал, уже в своем кабинете он закрыл лицо руками и теперь ясно воссоздал желанную картину. Фантазия разыгралась! Но настроение испортилось, он почему-то опечалился, пригорюнился. Работа стала в тягость.

В тот же вечер, вернувшись после прополки, младшая сестра Деши, смеясь, на ходу бросила брату:

– Арзо, что это ты Поллу с матерью ее спутал? Она даже обиделась.

– А где ты ее видела?

– На прополке, в поле. Она каждый год в одиночку два гектара сахарной свеклы возделывает.

– Так ведь она утром в конторе подметала.

– Ее мать приболела… И отец у них давно болен, он в колхозе трактористом был.

Разжигающая в летней печи огонь Кемса, как бы про себя, добавила:

– Вот такую бы сноху в дом. Какая девушка!

– Так она замуж не собирается, в этом году вновь в медицинский поступает, в том году один балл недобрала.

– Да-а, много парней вокруг нее вьется, а она всех отвергает, – вставила мать.

– А наш Арзо ей, видимо, понравился, – засмеялась Деши.

– Еще бы, – подхватила мать, искоса глянула на сына. – Может, пошлем Деши вызвать ее, поговоришь с ней, пообщаешься… Полла завидная девушка!

– Так она не выйдет, – решительно отвергла эту мысль Деши.

– К другим не выйдет, и правильно сделает, а к Арзо прилетит, – не унималась мать. – Жениться пора, не маленький… А может для начала на вечеринке они повидаются, а там видно будет.

– А Полла никогда на вечеринки не ходит, – засмеялась сестра.

– Как не ходит? – вступил в их речь Арзо.

– Ни разу не видела. Она по ночам книги читает, ей некогда… Так она, наверное, и танцевать не умеет, – прыснула Деши.

– Ей не до танцев, – резанула мать. – Старшая в семье, родители больные… Удивительная девушка!

Чувствовал Арзо, что влюбился, но после таких рекомендаций матери и вовсе разгорелся. Однако чувства от всех скрывал, мучился, не знал, как подступиться к девушке, а обратиться за помощью к сестре считал недостойным.

Так продолжалось несколько дней, и вдруг однажды утром по внутреннему селектору прозвучал бас председателя: