Когда он подошел поближе, Мишка увидел, что и бандиту досталось: его правая рука висела плетью, лицо было бледным до синевы, а пистолет Крапленый держал в левой.
– Да, против безоружных и слабых ты храбрец, – совершенно невозмутимо ответил Костя, глядя прямо в глаза главаря банды. – Таким я помню тебя с тех пор, когда ты убил мою мать и отца. Помнишь квартиру главного инженера хлебозавода?
– Стоп-стоп, вон оно что… – Крапленый удивленно округлил глаза. – Дела давно минувших дней. Так ты тот сопляк, по которому я тогда промазал? Вот это встреча…
Крапленый начал неторопливо прицелился.
– Сейчас я исправлю ошибку своей молодости, – сказал он, гнусно ухмыляясь.
– Не-ет!
Лялька рванулась вперед, закрывая собой Костю, и словно дикая кошка вцепилась Крапленому в лицо.
– Ах ты, сука! – отшвырнул ее бандит и выстрелил в нее, почти не целясь. – Получи!
Костя словно взорвался. Прокрутив в воздухе какое-то невероятное сальто, он в мгновение ока преодолел расстояние, отделяющее его от Крапленого, и «парабеллум» выпорхнул из руки бандита. От неожиданности Крапленый едва не упал, но успел опереться о стену. И тут же он выхватил финку.
– До встречи на том свете, ублюдок, – тихо сказал ему Костя.
Остолбеневший Снегирев вдруг увидел, как нервный тик искривил черты Костиного лица, как растянулись его жесткие губы и возле глаз легли морщинки. Зарубин впервые за долгие годы улыбался. Но от этой улыбки веяло могильным холодом.
– Не нужно, Зарубин! – словно очнувшись, закричал Снегирев. – Остановись!!!
Но Костя уже крутил свою смертоносную «вертушку». И в следующее мгновение Мишка услышал хруст височной кости Крапленого, когда стопа Зарубина достигла цели, а затем короткий звон клинка, выроненного на камни главарем банды.
Крапленый умер мгновенно, даже не застонав.
Костя подошел к Ляльке. Она сидела, прислонившись к стене, бледная и окровавленная. Пуля вырвала кусок кожи на ее плече. Костя помог девушке перевязать рану и подняться. Они обнялись и пошли к выходу из подземелья, поддерживая друг друга.
– Мент? – раздалось сзади.
Снегирев от неожиданности вздрогнул и обернулся. Рядом стоял Чемодан.
– Вроде… – осторожно ответил Мишка.
– Оставь их в покое. Вяжи меня. Гляди, медаль тебе дадут… – Чемодан осклабился.
Он не спеша закурил, затянулся пару раз, заложил руки за спину и вперевалку пошагал впереди
Снегирева; Чемодан все слышал и все понял…
Мишка поднял с пола «Летучую мышь», еще раз посмотрел на скрюченного Крапленого и поспешил за Чемоданом.
Когда они, наконец, выбрались наружу, Мишка ахнул. Над головой ярко голубело морозное небо, а соляные пруды в лучах восходящего солнца, казалось, были покрыты сусальным золотом – таким же, как купола храма на дальнем взгорке.
