Съедобная история человечества. Еда как она есть – от жертвоприношения до консервной банки - [58]

Это одна из последних и наиболее эффективных кампаний Гражданской войны, яркий (а некоторые сказали бы – позорный) пример использования еды как оружия. Шерман издал специальный полевой приказ: «Во время марша армия свободно собирает все по маршруту следования. С этой целью каждый командир бригады должен организовать специальный добывающий отряд под командованием одного или нескольких офицеров, который будет собирать вдоль пройденного маршрута кукурузу и корм любого вида, мясо любого вида, овощи, кукурузную муку и все, что необходимо, чтобы в обозе всегда был десятидневный запас еды для солдат и трехдневный запас для лошадей. Солдаты не должны входить в жилища жителей или как-либо нарушать закон, но во время остановки или пребывания в лагере им разрешено собирать репу, картофель и другие овощи. Для регулярного обеспечения войск едой отряды должны быть проинструктированы, как собирать провизию и корма на любом расстоянии от маршрута движения».

Марш начался в ноябре, сразу после сбора урожая, поэтому сараи были полны зерна, фуража и хлопка. Каждая бригада послала отряд «сборщиков», который отправлялся пешком и возвращался с едой и скотом. Войска Шермана опустошали страну, забирая баранину, бекон, индеек, кур, кукурузную муку, сладкий картофель. Наряду с заготовкой припасов, которые им были необходимы, солдаты Союза забивали свиней, овец и птицу, жгли и грабили, несмотря на инструкции и приказы. Уничтожали они также мельницы, сараи и склады хлопка. Шерман писал потом в своих воспоминаниях, что поиск пищи превратился во всеобщий грабеж и не ограничивался только заготовками согласно его приказам: «Мимо меня прошел солдат с окороком на мушкете, кувшином мелассы и большим куском пчелиных сот в руке. Поймав мой взгляд, он сказал тихим голосом: «Армия свободно собирает все!» Шерман утверждал, что не одобрял такой беспредел, но это полностью соответствовало его обещанию Гранту, что он «заставит Джорджию стонать».

Помимо разграбления ферм и уничтожения мельниц солдаты Союза разбирали железнодорожные пути, причем так, что их нельзя было отремонтировать. Так, они нагревали и деформировали рельсы, а затем наматывали их вокруг стволов деревьев. Это создавало трудности не только для армии конфедератов, надеявшихся на железнодорожные поставки. Армия Шермана нанесла также сильнейший удар по экономике Юга, освободив черных рабов, тысячи из которых последовали за его армией.

Марш Шермана породил страх и растерянность, не в последнюю очередь потому, что его пункт назначения был не ясен. К тому времени, когда стало понятно, что он движется к Саванне, армия Конфедерации не смогла сосредоточить свои силы, чтобы остановить его. Солдаты Союза встретили небольшое сопротивление, и попытки властей организовать политику «выжженной земли» («Уберите своих негров, лошадей, крупный рогатый скот и продовольствие, чтобы не досталось армии Шермана, и сожгите то, что вы не можете унести») не удались; боевой дух рухнул, а с этим и доверие к правительству. По прибытии в Саванну Шерман сообщил: «Мы съели кукурузу и корм на пространстве в 30 миль по обе стороны линии нашего марша из Атланты в Саванну, а также сладкий картофель, крупный рогатый скот, свиней, овец и птицу, забрали более 10 тыс. лошадей и мулов, а также бесчисленное количество их рабов. Я оцениваю ущерб, нанесенный противнику, в 100 млн долларов; по крайней мере, 20 млн долларов из них были использованы в наших интересах, а остальное – просто пустая трата и разрушение».

Но главное было впереди. Шерман продолжил свой разрушительный марш на север через Каролину весной 1865 г., оставляя просеку разрушений шириной в 40 миль. «Кампания Шермана произвела плохое влияние на наших людей», – признал Джефферсон Дэвис, президент Конфедерации. Ли сообщил о «тревожном росте дезертирства» из его армии, главным образом из-за нехватки еды и неоплаты войск. Ли понял, что их положение было безнадежно, и сдался. Остальная часть конфедератов вскоре последовала его примеру, положив конец войне.

Питание для машин

Гражданская война в США ознаменовала сдвиг от эры наполеоновских войн к индустриальной войне XX в. Когда люди Шермана продвигались через Джорджию, противоборствующие армии Гранта и Ли были вовлечены в окопную войну вокруг Петербурга (штат Вирджиния). Их зигзагообразные укрепления составляли сложную систему рвов и туннелей, похожих на те, что через много лет шрамами испещрили поля Франции во время Первой мировой войны. Траншейная война была следствием увеличения дальности, мощности и точности огнестрельного и артиллерийского оружия, при этом мобильность армий не улучшилась. В их распоряжении оказалась беспрецедентная огневая мощь, но только когда они стояли на позиции. На протяжении большей части истории армия, которая не двигалась, рисковала проиграть из-за голода, если только припасы не могли быть доставлены морем. Но появление консервов и железных дорог означало, что солдат можно кормить круглый год и даже в траншеях.

Тем не менее на протяжении большей части Первой мировой войны новая логистика сосуществовала со старой. Боеприпасы и продовольствие для фронта доставлялись по железной дороге, при этом единственным средством доставки припасов на последних милях от железной дороги до линии фронта по-прежнему оставались повозки, запряженные лошадьми. Поэтому огромное количество кормов отправлялось по железной дороге, а на «последней миле» вплоть до XX в. сохранялись древние логистические ограничения. Корма занимали самый большой объем среди всех грузов, доставлявшихся во французские порты для британской армии во время войны. Патовая траншейная война закончилась только с появлением танков, которые в сочетании с большой огневой мощью оружия и мобильностью армии открыли новую эру моторизованных войн, в которых топливо и боеприпасы, необходимые для «питания» транспортных средств и оружия, вытеснили продукты питания для людей и животных, переставших играть роль важнейшего топлива войны.