Седьмой патрон - [9]
— Ты ходила? С ним?!
Меня будто холодной водой окатили.
— Ой, Сережа, фильма завлекательная. — Вирка потупилась. — Про любовь. В пяти частях. Чистый срам: без передыху целуются.
Я представил Виринею в ее форменном сером платье с белым воротником, ее пышную модную косу, заколотую черным бантом, и рядом — «попенок». Дылда-семинарист, он гостит у родни на улице Шотландской. Или на Французской? Словом, в Соломбале.
— Стишки читал. Про ландыши. Перстенек подарил. Во, Сережа, во.
На мизинце Вирки, лукаво оттопыренном, поблескивало колечко с камушком.
— Ты, говорит, Виринея, жгучая блондинка. У меня, говорит, серьезные намерения. Думает, я духовного звания, если в епархиальном учусь! Я его не разочаровала. Говорю, мой папенька протоиерей из Устюга, награжден, говорю, наперсным крестом с бриллиантами, в гостиной у нас паркет и на шкуре белого медведя пианино от Беккера… Ох, попенок возликовал! Уж он пел и пел:
Семинарист приближался со стороны пустырей. Он был неотразим. Подавлял и ослеплял — шляпой с широкой лентой, крахмальной манишкой, галстуком-бабочкой, шикарным жилетом и сверкающими штиблетами.
Три прыжка — и путь франту прегражден.
— Чего возникаешь? Чеши отсюда. Кутьей навонял — картошка вянет!
Франт надвинулся грудью. Был он розовый, упитанный. На верхней губе и подбородке черные волосики.
— Мальчик… — голос у него елейный, сладкий до приторности. — Мальчик, ты умывался нынче? Штаны… штаны поддерни — сваливаются! Подтяни штаны, я тебя умою, мальчик. — И рявкнул: — Это ты нюхал?..
Ничего не скажешь, кулак у него, что надо.
Бились по-модному, боксом. Противник молотил кулачищами: сила есть, ума не надо. Как я ни увертывался, напоролся на удар. Вмиг глаз заплыл. Врезал и я — левой под челюсть. Семинарист обалдел, я это видел. Врезал ему еще… Еще! На, лови, пока дают! Получай за поцелуй в пяти частях!
Шикарная шляпа слетела, голова семинариста болталась. Я его теснил, теснил и последним ударом наконец-то опрокинул. Падая, дылда задом плюхнулся в корыто. В корыте Вирка разводила навоз — поливать овощи.
Брызги вонючей жижи. Виркин заливистый смех…
Победителем, руки в брюки, развалистой походкой я покидал поле славного сражения. Я торжествовал и дрожащей ладонью ласкал синяк, затягивающий глаз.
Волосы Вирки горели, как пламя. Глаза были круглые, зеленые, как крыжовник, и испуганные.
— Сережа! Сережа, нагнись!..
Очнулся я возле корыта.
Повергнутый в честном бою семинарист влепил мне камнем — в спину, вражина! — и угодил по затылку.
— Сереженька, ты жив? — плакала Вирка. — Тебе полегче?
Мне было плохо. Не оттого, что досталось камнем. Подумаешь, разве в первый раз?
Я чувствовал себя предателем. Семинариста, спору нет, следовало проучить. Хотя бы за штиблеты: пускай не задается. Однако, заступившись за Бирку, я тем самым… Как это выразиться? Подал ей надежду, хотя не имел на это никакого права.
Влюблен я… Да не в Вирку, рыжую епархиалку…
Вот так. Был я в те дни своим занят и не знал, не догадывался, что в городе готовятся события, которые коснутся меня больше, чем кого бы то ни было.
Советы
Всего четыре месяца миновало, как это здание, сосредоточие власти над громадным краем, Простершимся от отрогов Урала до Норвегии и от ельников Вычегды до вечных полярных льдов, подняло красный флаг… С опозданием, в преддверии весны 1918 года в губернии установились Советы. Север, край земли! Зимою лишь нить Вологодской железной дороги да гудящие провода телеграфа соединяют Архангельск с остальной страной. Это летом, в навигацию, Архангельск связывает Россию с целым светом…
Из приемной председателя губисполкома гурьбой вывалили люди, кто в рабочих куртках, косоворотках, кто во флотских форменках, солдатских гимнастерках: кончилось заседание.
— Метелев, задержись, — окликнул одного Павлин Виноградов.
Они поздоровались.
— Я из Солзенской бухты… — очки Виноградова сверкнули. — Настоящая банда! Привез пленных: десять солдат и офицер. Поголовно британцы. Из группы полковника Торнхилла. Разведывают подходы к железной дороге. Я не уверен, что лазутчики этой группы уже не разглядывают в бинокли пакгаузы Исакогорки! — Взяв Метелева под руку, Павлин увлек его к окну. — Опоздал на твой отчет, проинформируй хотя бы накоротке, как в Москву съездилось.
Метелев молчал, обминал папиросу. Прикурил и спичку резко отбросил.
— Ярославль? — посуровел Павлин.
— Мятежники не выбиты из города, — кивнул Метелев. — Месяц как дорога на Москву по сути дела парализована. Попытки взрыва мостов, диверсии… Так-то нынче путешествовать! Попали, однако в столицу. Там, знаешь, тяжело. Заводы стоят. Паек впроголодь. Мобилизации на фронты. Тут еще эсеры — левые, правые… Черт их разберет! Случайно ли ярославская заваруха по времени совпала с боями в Москве? Был арестован Дзержинский, мятежники обстреливали Кремль из орудий. Добавь, Павлин, для полноты картины высадку десанта англичан на Кольском полуострове…
— Ладно, я это знаю, — Виноградов требовательно заглянул в лицо Метелева. — Ты о встрече с Лениным расскажи.
Метелев помолчал, успокаиваясь.
Книга известного вологодского писателя И.Д.Полуянова заново открывает для читателей почти забытую традицию народного творчества. Автор в буквальном смысле слова реконструирует устные численники-месяцесловы, своего рода деревенские святцы, тесно связанные со святцами духовными. В противоположность нынешним сухим и строгим календарям, связывающим лишь день недели и число, раньше каждый день был наособицу, и только ему сопутствовали определенные приметы, меткие речения, прибаутки, песни, обряды. Деревенские святцы органично и функционально вписывались в быт русской деревни.
Гражданская война на севере нашей Родины, беспощадная схватка двух миров, подвиг народных масс — вот содержание книги вологодского писателя Ивана Полуянова.Повествование строится в своеобразном ключе: чередующиеся главы пишутся от имени крестьянки Федосьи и ее мужа Федора Достоваловых. Они, сейчас уже немолодые, честно доживающие свою жизнь, вспоминают неспокойную, тревожную молодость.Книга воспитывает в молодом поколении гордость за дело, свершенное старшим поколением наших современников, патриотизм и ответственность за свою страну.
«Дочь солдата» — повесть о девочке Верке, обыкновенной девочке с необычной судьбой.Совсем маленькой ее нашли советские солдаты в фашистском лагере смерти. Они дали ей имя, а днем ее рождения стал день спасения из лагеря. Кто ее мать, кто отец? Никто этого не знает… Но Верка не сирота. Ее воспитывают добрые и отзывчивые люди — старый коммунист Николай Иванович, считающий себя по праву солдатом партии, и Екатерина Кузьминична.Из большого города Верка попадает в глухую северную деревню, где и развертывается действие повести.
«Заслон» — это роман о борьбе трудящихся Амурской области за установление Советской власти на Дальнем Востоке, о борьбе с интервентами и белогвардейцами. Перед читателем пройдут сочно написанные картины жизни офицерства и генералов, вышвырнутых революцией за кордон, и полная подвигов героическая жизнь первых комсомольцев области, отдавших жизнь за Советы.
Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.
Автобиографические записки Джеймса Пайка (1834–1837) — одни из самых интересных и читаемых из всего мемуарного наследия участников и очевидцев гражданской войны 1861–1865 гг. в США. Благодаря автору мемуаров — техасскому рейнджеру, разведчику и солдату, которому самые выдающиеся генералы Севера доверяли и секретные миссии, мы имеем прекрасную возможность лучше понять и природу этой войны, а самое главное — характер живших тогда людей.
В 1959 году группа туристов отправилась из Свердловска в поход по горам Северного Урала. Их маршрут труден и не изведан. Решив заночевать на горе 1079, туристы попадают в условия, которые прекращают их последний поход. Поиски долгие и трудные. Находки в горах озадачат всех. Гору не случайно здесь прозвали «Гора Мертвецов». Очень много загадок. Но так ли всё необъяснимо? Автор создаёт документальную реконструкцию гибели туристов, предлагая читателю самому стать участником поисков.
Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.