Седьмое таинство - [34]

— Да утром звонили из полиции, из отдела надзора за условно-досрочно освобожденными. Я ничего не понял. Освободили его или нет? Если нет, так и скажите. Так как?

— Вы новости по телевизору не видели? — спросил Коста.

Мрачные обстоятельства смерти Тони Ла Марки уже стали достоянием сводок теленовостей. Нику даже думать не хотелось о том, какие кошмарные подробности, высосанные из пальца, выльются завтра на страницы газет. Но квестура свое дело знает туго. Имя Джорджио Браманте в качестве основного подозреваемого репортерам все же подсунули. Учитывая не остывшую еще память о его предыдущем деле, нынешняя история имела все признаки того, что СМИ просто обожают. И Коста не мог не задаться вопросом, понимал ли это Бруно Мессина, когда зазвал к себе нескольких теле- и газетных репортеров, своих приятелей, желая немного оживить обстановку. Четырнадцать лет назад все симпатии были на одной стороне — все сочувствовали Браманте и, косвенно; выпертому со службы отцу Мессины. Если теперь это дело раздуют — а это уже казалось неизбежным, — Мессина-младший как опытный политический игрок обеспечит делу нужный ему финал.

— С Джорджио что-то случилось? — Кальви внезапно обеспокоился. — Вот незадача! Бедняге и так здорово досталось. Попал в тюрягу за то, чего никогда не делал. Невероятное невезение!

— Нам надо узнать, где он, — осторожно заметил Коста. — У вас на этот счет есть соображения? Когда его в последний раз видели?

— Он работал вчера в утреннюю смену. До трех дня. Потом отправился домой. И больше не возвращался. Не знаю, где еще он проводит время. Вам надо бы спросить у Энцо Уччелло. Они вместе в тюрьме сидели. И освободились примерно в одно время. Хотя нет, Энцо вышел на пару месяцев раньше Джорджио. Отличные ребята. Хорошо работают. Я не возражал бы, попросись они в отпуск.

Тереза перехватила взгляд Косты, показав глазами: вот тебе зацепка.

— А где его найти, этого Энцо? — небрежно спросил тот.

Кальви кивком указал в сторону здания:

— Он сейчас работает.

— Не возражаете, если мы зайдем?

— Это все-таки бойня, — напомнил хозяин. — Сами должны понимать. У нас, конечно, чисто, сплошная гигиена, как велят в муниципалитете. Ну, я вас предупредил…

— Спасибо. — Тереза улыбнулась. — Ведите.

Кальви пошел впереди, остальные последовали за ним, чуть отстав.

Еще в машине Лупо успела объяснить, в чем заключается проблема. Первичный осмотр — а мнение Терезы, основанное на первичном осмотре, редко оказывалось неправильным — показал, что Тони Ла Марке нанесли два серьезных ранения: острым шипом или крюком в спину, под лопатку, что наверняка было чрезвычайно болезненно, но не смертельно. У патанатома уже были по этому поводу некоторые соображения. Потом в результате не объясненных пока действий у убитого образовалась огромная рана в груди — круглая дыра сантиметров сорок в диаметре. Розе Прабакаран вполне можно простить, что она приняла эту рану за результат выстрела в упор из охотничьего ружья. Если не считать отсутствия ожога и следов пороха и дроби, а также наличия совершенно белых, чистеньких и никак не поврежденных ребер, торчащих наружу, то, как заявила Тереза, сама она, спустившись в крипту, при первом взгляде на труп подумала бы то же самое. Но убит Ла Марка был совершенно необычным способом. И орудие убийства, по ее мнению, имело какое-то отношение к работе Браманте на бойне. Может, нож. Или какой-нибудь другой острый инструмент. То, что обретается там, за этими стенами, во внешнем мире встречается не слишком часто.

Владелец бойни распахнул дверь, и вошедшие зажмурились от яркого света и жуткой вони. Вдоль всего потолка тянулись ряды ярких ламп, словно батареи миниатюрных солнц. Как только глаза привыкли к свету, Коста обнаружил, что помещение бойни пусто за исключением одного-единственного индивидуума, шваброй сгоняющего некую массу, больше всего похожую на буро-коричневую грязную воду, в проложенный по центру дренажный канал.

— Вам повезло, — заметил Кальви. — Приехали в промежуток перед привозом очередной партии. Однако, — он демонстративно поднял руку и посмотрел на часы, — примерно через тридцать минут сюда прибудет очередной грузовик. Я вас предупредил. А теперь мне надо с бумагами разобраться. С Энцо сами поговорите. Эти бывшие зэки не любят, когда им напоминают об их прошлых делишках в присутствии посторонних.

Тут хозяин вдруг замолчал. Все тоже молчали. Откуда-то снаружи донесся резкий звук — лошадиное ржание. Испуганное ржание, громкое и высокое, вопль божьей твари, молящей о милосердии. А следом за ним — топот копыт по деревянному настилу.

— К этому постепенно привыкаешь. — Кальви захромал прочь, предоставив полицейских самим себе.

ГЛАВА 19

Свет был такой яркий, что резало глаза. Алессио Браманте посмотрел на выключатели на стене и понял, что надо что-то с ними сделать. Он больше не может сидеть вот так, один в этом ослепительно желтом море света. Ощущение создавалось такое, что на него все время смотрит мерзкий электрический дракон. Фантазеру всегда было хорошо в темноте. Не в полном мраке, в котором большую часть времени проводил отец, когда работал под землей, нет, а в спокойном полумраке, как рано утром, в час, когда в мире есть место для игры воображения; в час, когда можно помечтать о наступающем дне; когда он вновь пройдет по площади, спроектированной Пиранези; о моменте, когда заглянет в замочную скважину, увидит вдали сверкающий купол и скажет отцу, на радость им обоим: «Я его вижу. Мир по-прежнему на своем месте. И жизнь может продолжаться».