Седьмое таинство - [123]

Тереза любила такие игрушки. Они ее всегда очень интересовали. Лупо часто размышляла о возможностях, которые они могут дать.

После ухода Косты и Перони Тереза провела сорок минут с Катриной, просматривая фото Бернардо и Элизабетты Джордано, обнаружила среди них еще несколько кадров с Алессио Браманте, но ничего нового не узнала. На этих кадрах вид у него также был немного странный, не совсем нормальный. С мальчиком в тот день явно что-то случилось. И после этого он сломя голову убежал с Авентино, спасаясь от чего-то, что могло оказаться только его собственным отцом — если к данному делу можно было применить такую штуку, как логика. И понять это до конца казалось просто невозможно. Дети, конечно, убегают из дому. И наверное, при этом у них бывает такое вот кислое выражение. Возможно, при побеге Алессио выбрал не то направление и попал не в те руки. И эта парочка мерзких леваков и любителей питаться листьями, эти Джордано, оказались какими-нибудь истязателями детей или чем-то похуже, просто-напросто высматривающими очередную жертву.

Но такое не представлялось вероятным. Лупо заставила газетчика позвонить еще парочке знакомых и навести дополнительные справки. И ответ из всех источников был один и тот же: одинокие, склонные к уединению, но вполне порядочные люди, пусть немного чокнутые, не любят современный мир, терпеть не могут общаться с подобными себе существами, кроме как на собраниях таких же поборников воссоединения с природой. При необходимости готовы на проявление чрезвычайной доброты и самоотверженности, какие только может позволить их жалкое место в социальной иерархии.

Бернардо всю жизнь проработал водителем трамвая. Его жена работала на полставки в пекарне. Термин «обычные люди» по отношению к ним был несколько несправедлив, но они годами содержали своего «племянника», кормили и поили мальчишку, который достиг в их доме возраста тинейджера, а потом сбежал. И точно известны о нем были только два факта. Первый — он редко выходил из дома, даже когда стал взрослым. И второй — Элизабетта, возможно, при содействии кого-то из своих приятелей, тоже питающихся листьями, учила его на дому.

Но должно же быть что-то еще! Тереза выпила бокал вина, предложенного Лоренцо, — оно оказалось таким великолепным, что ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы отказаться от второго, — и попросила разыскать дополнительную информацию. Особенно ее беспокоил старый, вечный вопрос: деньги. Даже листья не появятся на столе просто так, бесплатно. Когда Бернардо умер, сообщил один из источников Лотто, Элизабетта бросила работу в пекарне. Это звучало совершенно неправдоподобно. Пенсия водителя трамвая явно недостаточна, чтобы выйти в отставку и ничем не заниматься. Большинство женщин в подобных обстоятельствах, да еще имея ребенка, которого надо поставить на ноги, нашли бы себе какую-нибудь дополнительную работу, но, уж конечно, не оставили бы имеющуюся.

Вернувшийся Лоренцо отрицательно покачал головой. Никто не знал, откуда у нее брались деньги, и это тоже было очень интересно. Она никогда не производила впечатления обеспеченной, но, кажется, и не нуждалась. Загадка.

— Еще одна в нашем списке, — буркнула Тереза под нос, затем посмотрела на Катрину, которой все, по-видимому, уже начинало надоедать. Ей уже не нужно было искать в памяти компьютера новые снимки по образцу чудовищного одеяния Элизабетты, а на основании одного только лица машина оказалась не в состоянии отыскать хоть что-то подходящее. Внешний вид человека сильно меняется, когда смотришь на него с разных сторон. Человеческий мозг умеет производить эти операции, а глупые кремниевые пластинки такого делать не умеют.

Патанатом посмотрела на последний снимок Алессио. Мальчик стоял совершенно безмолвный, держа Бернардо за руку. Нет, это Бернардо держал его за руку, и держал очень крепко, с таким видом, который словно говорил: больше озорник никуда не убежит.

— Как насчет майки, что была на нем вначале? — предложила Тереза. — Той, с семилучевой звездой.

Она посмотрела на Катрину, и редактор тут же вывела на экран нужный кадр.

— Сможет машина что-то узнать по ней? Или это слишком?

— Не знаю. Можно попробовать.

Защелкали клавиши. И некий невидимый робот, жужжа, принялся за работу.

— «Семь» — магическое число, — заметила Катрина. Просто так, между прочим.

— Только если веришь в подобные вещи, — пробормотала Тереза.

Экран очистился. Только что на нем были все фото, потом Катрина на что-то нажала и на экране их осталось только три.

Лупо смотрела на них и, к собственному удивлению, вдруг начала думать над тем, как сама относится к магии чисел.

— Только будь на месте, только окажись на месте, — бормотала она, нажимая кнопки быстрого набора номера на своем мобильном телефоне.

В ответ раздался простой идиотский гудок: абонент не отвечает. Тереза выругалась. «Ох уж эти мне мужчины!»

Дело ждать не могло. Она позвонила Сильвио ди Капуа на его личный мобильник.

— Привет, помощничек. Хватай листок бумаги и записывай.

— А где же «Как ты себя чувствуешь в столь прекрасный день?»?

— Приберегаю на потом. Передай эти фамилии Фурилло из отдела информации. Просто скажи ему, что за ним должок и я намерена его теперь стребовать. И добавь, что если он проболтается об этом хоть одной живой душе без моего разрешения, гарантирую, что его маленькая медицинская тайна не позднее понедельника появится на всех досках объявлений в квестуре.