Седьмое небо - [7]

Ах, да, ещё можно спуститься к копам. Чтобы мордам в машинах было, что посмотреть в новостях.

Он вытянул ноги, привалился к стене.

– Всё...

Мира завопила.

Уставилась на культю и верещала непрерывно, на одной надрывной ноте, глаза закатились под веки, и невозможно исказилось лицо. Он набросился на неё, обхватил, стиснул и не мог удержать, в руках билось нечеловечески сильное, яростное, елозило по острым обломкам, колотило культёй, и, наверное, это было чертовски больно, потому что оно взрёвывало все страшнее и вдруг обмякло в его руках.

Из-под неплотно закрытых век дико белели закатившиеся глаза.

– Дошло, наконец, - сказал он вслух и заплакал.

Она зараза, но она живая зараза. Однорукая, но живая. И если прыгнуть в пелену, то это будет... это ещё хуже, чем с Ричардом.

Лицо Миры казалось таким же восковым, как у покойника возле яхты.

Яхта. А что, если...

Он никогда не слышал о таких машинах, но может быть, она вообще ездит не по тренду. Может быть, она... летает? Как-то ведь затащили её на крышу.

Шестой слой объедает всё, что крупнее мухи, и ещё этот лазер... Но может быть, она летает над шестым слоем. И ещё выше - по небу? Может быть, пока они копошатся, приплюснутые к земле, кто-то легко перелетает с крыши на крышу? Или даже из харта в харт? Вот такие люди в куртках с голоанимацией, которые решают, кто должен и кто не должен видеть небо. Люди, которые звучат так уверенно.

Он поднялся. Постоял на дрожащих ногах, потный, слабо понимающий, что хочет сделать. Подхватил Миру под мышки и сделал первый шаг. Потом ещё.

Обломки скрипели под ногами.

Он долго оттаскивал тяжеленного мертвеца, ухватив за куртку с дохлыми девками. Ещё дольше заталкивал, переваливал в кабину тяжеленную Миру - не до нежностей.

А потом забрался в водительское кресло и уставился на папиллярный анализатор.

Чёрт, какой же он дурак!

Мертвец стал тяжелее вдвое. На взрыде, на хрипе, уже не вздрагивая от прикосновения мягко поддающейся плоти - содрогаться не было сил - тащил труп к кабине, притискивал палец с синим ногтём к панели. И не смог даже обрадоваться, когда включился навигационный экран.

Крючки букв показались родными. Зелёное поле расчерчивали цветные линии, яркие круги обозначали... может, стоянки, как у такси?

Агей ткнул пальцем в красный круг посреди тёмно-зелёного пространства. Экран моргнул и высветил два коротких набора букв. И что с ним делать? Агей ткнул в правый. Все буквы пропали, круги и линии вернулись на экран.

Похоже, это как с информатором, только вместо картинок - буквы. Агей уверенней нажал на красный круг, потом на левые закорючки.

Яхта дрогнула.

Агей поднял взгляд и задохнулся.

Серая пелена седьмого неба расступалась перед ним. Невесомая хмарь уползала вдаль, за ней тянулись белёсые ошмётки, открывая синее-синее бесконечное полотно. Невозможно высокое, никакому небоскрёбу не выйти за пределы. А впереди, сквозь дырки в сером так сияло, что больно стало глазам.

Крыша медленно уходила вниз, открывая клубящееся пространство пелены с редко торчащими из него спицами небоскрёбов. Яхта плавно несла их куда-то к солнцу. Куда-то, где белый песок и полосатая вода. Где лохматые деревья толпятся вдалеке.

Где не нужно лезть на небоскрёб, чтобы увидеть небо.

 Март 2007 г.