Седьмая жертва - [10]

Карен с трудом поднялась из кресла и попыталась вернуться в состояние вменяемого общения. Она перешагнула порог как раз вовремя, чтобы заметить, как отреагировала Мандиза на обстоятельства кончины Мелани Хоффман.

– Как поживаешь, Манни? – Бледсоу коротко обнял ее и на мгновение прижал к себе. Карен не видела Мандизу с тех самых пор, как оперативная группа была расформирована, и, судя по реакции обоих детективов, они тоже давненько не встречались.

– А как чувствует себя мой старый знакомый хрен? – осведомилась у Бледсоу Мандиза.

Карен поморщилась. Она отнюдь не считала себя ханжой или поборницей строгой морали, но со временем непременный сексуальный подтекст в обыденных разговорах начал действовать ей на нервы.

– Развод прошел и состоялся, – отозвался Бледсоу. – Пытаюсь жить дальше.

– Я всегда говорила, что ты достоин лучшей участи, брат.[7] Честно. – Она ухватила Бледсоу двумя пальцами за отвисшую щеку. – Быть может, такой славной девочке, как я, стоит пожалеть такого бедолагу, как ты.

Бледсоу порозовел и выразительно закатил глаза.

Манетт, завидев Карен, в насмешливом восхищении прижала руку к груди.

– Кари! И ты здесь! Мой самый нелюбимый психотерапевт! Ну как, все еще ищешь потайную дверь, которая приведет тебя прямиком в мозг убийцы?

Карен отвернулась. Ей не хотелось вступать с Манетт в ненужную перебранку, которая все равно ни к чему хорошему не приведет.

– Я вернусь через пять минут, – сказала она Бледсоу. Ей надо было проветриться и снова собраться с мыслями. Выйдя из дома, она подлезла под желтыми полицейскими лентами, опоясывающими место преступления, и полной грудью вдохнула свежий воздух. Там, в доме, запах смерти забивал ноздри, невзирая на полоску ментолатума над верхней губой, поэтому даже сырой морозный воздух казался необычайно вкусным.

Больше всего на свете Карен сейчас хотелось выпить чашечку крепчайшего кофе. Увы, пришлось стрельнуть сигарету у кого-то из криминалистов, возившихся на улице, и набрать полные легкие горького дыма. Она бросила курить после расставания с Диконом, сочтя свое пагубное пристрастие к сигаретам чем-то вроде проклятия, которым он наградил ее, и с тех пор избегала табака как чумы. Глубоко затянувшись, она выдохнула несколько аккуратных колечек и, гася недокуренную сигарету, заметила, как на противоположной стороне улицы, сразу же за двумя патрульными автомобилями, притормозила еще одна машина. «Акура», последняя модель, небесно-голубого цвета. Слишком дорогая игрушка, чтобы служить разъездной полицейской машиной без опознавательных знаков, разве что она попала к копам после какого-нибудь обыска и конфискации незаконного имущества.

Водитель подался вперед, почти к самому лобовому стеклу, и Карен получила прекрасную возможность разглядеть его, несмотря на то что в тонированных стеклах отражалось унылое серое небо. Резко развернувшись, она быстрым шагом вернулась в дом и разыскала Бледсоу.

– Какого черта здесь делает Хэнкок?

Бледсоу оторвался от Манетт и повернулся к ней.

– Хэнкок?

– Чейз Хэнкок. Наглый и самоуверенный сукин сын.

– Кари, не стесняйся! Скажи прямо и откровенно, что ты о нем думаешь.

Карен уже открыла было рот, чтобы поставить на место вздорную напарницу, но ее намерениям не суждено было осуществиться. Их разговор прервал комариный электронный писк, в котором можно было узнать Пятую симфонию Бетховена.

Бледсоу выудил из кармана сотовый телефон и ответил на вызов. Покачав головой, он отошел на несколько футов. Похоже, он пытался возражать, но собеседник не давал ему такой возможности. Через несколько секунд, закончив разговор, Бледсоу вернулся и хмуро взглянул на Карен.

– Так, так, так… Карен Вей л, Поль Бледсоу и… Что это за очаровательное создание, с которым я не имею удовольствия быть знакомым?

Аккуратный, массивный, с гривой светлых волос, небрежно откинутых назад, небесно-голубыми – под стать машине! – глазами и глубокой ямочкой на подбородке, в которой можно было спрятать крупный бриллиант, Чейз Хэнкок расплылся в доброжелательной улыбке. Его протянутая для приветствия правая рука повисла в воздухе перед Манетт.

Мандиза не спеша оглядела Хэнкока с головы до ног и одобрительно кивнула, но руки ему все-таки не подала, демонстрируя тем самым, что для нее главное – физическая привлекательность, не более того.

– Какое интересное имя! Хэнкок… – протянула она. – Похоже на…

– Какого черта ты здесь делаешь? – требовательно поинтересовалась Карен.

– Он здесь, потому что так приказал шеф Турстон.

Карен в недоумении воззрилась на Бледсоу.

– Что?

Бледсоу отвел взгляд.

– Хэнкок приписан к нашей оперативной группе. Мне только что об этом сообщили. – Он кивнул на телефон, который по-прежнему сжимал в руке.

Карен стиснула кулаки так, что побелели костяшки пальцев. Стремясь погасить назревающий скандал, Бледсоу сказал ей:

– Давай-ка прогуляемся.

И зашагал вдоль дома по бетонированной дорожке, которая вела на тротуар.

– Ты что, подумал, что я могу его ударить?

– Иногда я просто не знаю, чего от тебя ожидать.

Карен яростно сунула руки в карманы пальто.

– И все только потому, что я ненавижу этого малого?

– У него самомнение размером с небоскреб, это видно невооруженным глазом. Но все-таки что он сделал лично тебе?