Седьмая Стихия - [15]
— Не знаю. Понимаешь, иногда мне кажется, что я не принадлежу самой себе, — пришлось отмазываться красивыми фразами. Хотя отчасти это была правда. — И даже не пытайся вернуть меня на Землю против моей воли! Обещаю, если попытаешься, я из-под земли тебя достану, и белого света ты больше не увидишь! — пригрозила я. Хотя, конечно, надеяться, что мой блеф примут за чистую монету, даже не стоило.
Эльф неслышно подошел и сел рядом.
— Я не вправе на тебя давить, — мягко произнес он. — Но ты была с боем вырвана из своего мира. А мир таких вещей не прощает. Если с тобой здесь что-нибудь случится, Земля будет мстить. Тебе надо вернуться, Тэль.
— Нет, — тихо сказала я. — Я не могу, прости.
Кстати, интересно, почему? Что такого важного я должна сделать, прежде чем вернусь? Ох, терпеть не могу вопросы, на которые нет ответов! Блин, вот точно в дурку пора! Разногласия между правой и левой половинками мозга… Шизофрения второй степени.
— Я знал, что ты так ответишь, — эльф лишь грустно вздохнул. — Через месяц я и Азанэль уедем воевать, тебя некому будет защищать и…
— Аден, судя по всему, у меня имеется какой-никакой магический потенциал, — перебила я, не дослушав. — У вас есть маги, которые взялись бы за мое обучение?
— Ты это серьезно?
— А, по-твоему, я могу шутить на подобные темы? — ответила я вопросом на вопрос.
— Лучший маг в нашем королевстве — мой отец. — задумчиво отозвался блондин. — К людям он относится с презрением. Но если увидит в тебе способности, то будет их развивать.
— Хорошо, я согласна, — нахально заявила я.
— Это твое решение. Но помни! Ты возненавидишь этот день и меня, за то, что согласилась на это. Обучение — не сахар, — усмехнулся блондин.
— Вряд ли хуже, чем алгебра, — улыбнулась я. — Я согласна.
В это время те же эльфийки принесли мне платье.
— Сегодня за ужином я попытаюсь добиться расположения отца к тебе.
— Спасибо, ты настоящий друг, — я, поколебавшись несколько секунд, повисла на шее у Адена. — А теперь, отвернись!
Эльф повиновался.
Друг.
А стал ли он мне другом?..
Платье было светло-сиреневым со шнуровкой на спине. И когда только он успел отдать приказ этим дамочкам?
— Эй, — "обратилась" я к эльфу через минуту, намучившись со шнуровкой.
— Что?
— Помоги, пожалуйста…
Аден стал затягивать местный механизм.
— Уйй! Не так сильно!
— Так?
— Да нет же! Отпусти ниже!
Мы так увлеклись моим мучением, что не заметили вошедшего Азанэля, который смог понаблюдать сию интимную сцену до конца.
Наконец, я спокойно вздохнула и села на стул. Терпеть не могу корсеты!
Аден подал мне туфельки (по-видимому, сделаны они были на Золушку!). И теперь я тщетно пыталась натянуть данное творение на себя.
— Помочь? — насмешливо спросил вошедший эльф. — А то Аденэлю надо немного передохнуть после физической работы…
— И с какого момента ты за нами подглядываешь? — хитро сощурилась я.
— Я не подглядывал! — обиженно воскликнул эльф.
— Да-да, конечно, — протянула я, тоном "так я тебе и поверила".
Азанэль фыркнул и подошел к Адену.
— Приятель мой, ты что, разучился пользоваться магией?
Магией?..
Да, отомстил!!!
— Ах, так?! Разучился? — набросилась я на блондина. — Ну, ничего, я тебя сейчас быстро научу!
В этот момент мои туфли стали описывать вокруг моего стула круги. Я мгновенно остановилась и ошарашено уставилась на дикие танцы обуви.
— Перестань, у меня сейчас голова закружится, — заныла я, притворно качнувшись вперед и закатив глаза.
Туфли еще немного попрыгали, после чего сами "наделись" мне на ноги.
— Идем? — сдерживая смех, подал мне руку кавалер.
Я смерила его презрительным взглядом. Эх, жаль, что мои глаза не способны излучать пламя, а иначе бы от этого ушастого и пепла бы не осталось. Но руку я все-таки приняла.
На столе было столько всякостей, что еще чуть-чуть, и у меня бы потекли слюнки. Но, Аден, изверг, повел меня вовсе не к столу, а к какому-то смуглому светловолосому эльфу, который сидел во главе стола.
— Лорд Ше" ронн, — мой кавалер церемонно поклонился. — Позвольте вам представить леди Натаэль, гостью нашего мира и дома.
Я неумело сделала реверанс (ноги странно подкашивались). Интересно, с чего бы это?
— Большая честь для меня, — все-таки не одно поколение прочитанных книг за моей спиной пригодилось.
— Не сомневаюсь, — холодно улыбнулся Ше" ронн.
Нет! Ну ни фига себе! Такого ответа я не ожидала… Он же сейчас просто лопнет от своей гордыни! Его ж распирает прям!
— Чувствуйте себя, как дома, — процедил этот нахал.
И тут мой "кавалер" взял меня за руку.
— Inn, Adenel" Nisth" Fen er" Senth Rehnnwehl, klehn" ter innen tha reni. Laert!
Все присутствующие мгновенно затихли и уставились на нас.
— И что это было? — обалдело прошептала я, когда мы, провожаемые недоуменными взглядами, в полной тишине прошли к своим местам и сели за стол.
— Это значит, что теперь ты друг Дома, — переглянувшись с принцем, просветил меня Азанель.
— И что в этом такого? Почему на меня тогда все пялятся?
— Потому что только единицы из смертных удостаиваются этой чести. И теперь им интересно, что же такого ты сделала, что наследный принц произнес эту клятву.
Клятву? А, ладно, наверное, оговорился…
— А что я "такого сделала"? — искренне удивилась я.
Неспешными багряными мазками ложатся краски Осени на полотно Мира. Но хитрит коварная хозяйка листопадов, перекраивает холст, вплетая новые, отчаянно кричащие цвета. И не под силу никому заставить Осень остановиться и поглядеть сквозь холодные реки на своих подопечных: ни угрюмым Путникам, ни ищущим Странникам, так же, как не под силу даже самым великим чаровникам обратить время вспять. Проклятие набирает силу, тая опасность в оборванных страницах для всех чаровников. Сможет ли один человек пройти сквозь горькие туманы, тающие грустью на лице? Сможет ли найти ответы на двуликие вопросы Госпожи Осени? Сможет ли победить сестру Красочной — саму Смерть?.
Девятнадцатилетняя Хана влюбилась в парня-волка, и вскоре у них родились два ребёнка-оборотня — Юки и Амэ, которые могли принимать обличие и человека, и волка. Это история о тринадцати годах жизни Ханы и её детей. Первый роман знаменитого режиссера Мамору Хосоды, послуживший основой для одноимённого аниме.
Единственное, что Аурин помнила из своего прошлого, покрытого мутной дымкой забвения, было ее исковерканное имя. Все остальное являлось для нее прочно и навсегда утерянным. Правда, изредка в ее голове возникали смутные образы, неясные, расплывчатые и не дающие ей покоя, поскольку ни одного из них она не понимала и не могла объяснить. Чаще всего эти образы являлись ей во снах, заставляя ворочаться, сбрасывать с себя одеяло и изредка стонать. В такие моменты Иоти больно толкала ее в бок острым локтем и сварливо требовала прекратить это безобразие и дать ей немного поспать.
Фантастический роман нашего времени. Прошлое всегда несет свои последствия в настоящее. Мало кто видит разницу между порождениями Ада и созданиями тьмы. Магии становится на земле все меньше. Осознание катаклизма пришло слишком поздно. Последствия прошлого сильны, однако не лишают надежды вести борьбу.
«Сказки из волшебного леса: храбрая кикимора» — первая история из этой серии. Необычайные приключения ждут Мариса и Машу в подмосковном посёлке Заозёрье. В заповеднике они находят волшебный лес, где живут кикимора, домовые, гномы, Лесовик, Водяной, русалки, лешие. На болотах стоит дом злой колдуньи. Как спасти добрых жителей от чар и уничтожить книгу заклинаний? Сказочные иллюстрации и дизайн обложки книги для ощущения волшебства создала русская художница из Германии Виктория Вагнер.
«ВМЭН» — самая первая повесть автора. Задумывавшаяся как своеобразная шутка над жанром «фэнтези», эта повесть неожиданно выросла до размеров эпического полотна с ярким сюжетом, харизматичными героями, захватывающими сражениями и увлекательной битвой умов, происходящей на фоне впечатляющего противостояния магии и науки.
Карн вспомнил все, а Мидас все понял. Ночь битвы за Арброт, напоенная лязгом гибельной стали и предсмертной агонией оборванных жизней, подарила обоим кровавое откровение. Всеотец поведал им тайну тайн, историю восхождения человеческой расы и краткий миг ее краха, который привел к появлению жестокого и беспощадного мира, имя которому Хельхейм. Туда лежит их путь, туда их ведет сила, которой покоряется даже Левиафан. Сквозь времена и эпохи, навстречу прошлому, которое не изменить… .