Седьмая казнь - [52]

Произнося каждое слово с точностью, присущей воину, он начал:

– Господин Унгабуэй, я бы хотел понять, как вы можете путешествовать так свободно. У вас много стражей. Их число говорит мне, что вы сталкиваетесь с опасностями, но я не могу придумать, что угрожает вам здесь. Разбойники не станут подстерегать свою жертву в пустыне. Враждебное войско не дойдет сюда. Сама пустыня защищает вас. Только заклинатели могут нанести вред в таком месте.

И все же в Беллегере мы понимаем, что стражи не защитят от заклинателей, которые могут ударить на любом расстоянии, сами оставаясь в укрытии. – Принц осторожно мешал правду с ложью. Он уже понял, что другие теурги не ограничены расстоянием подобно бывшим магистрам Беллегера или Амики. – Чем же в таком случае облегчен ваш путь? Что сохраняет караван?

Я не могу придумать никакого другого объяснения, господин Унгабуэй, кроме того, что ваши стражи нужны в других землях. Здесь не они хранят ваши жизни. Здесь вас сохраняют заклинатели.

Последовавшая за этим тишина была еще более тяжелой, чем в предыдущий раз. Тчуи, не сказав ни слова, встал на колени около караванщика. Казалось, он не дышал. Губы Фламоры шептали молитвы. Уже в обеих руках Амандис принц видел метательные ножи. Монах, что странно, смотрел прямо на принца. Даже дочери Сета Унгабуэя нервно заерзали на подушках.

– Однажды укушенный змеей, – с подчеркнутой медлительностью произнес владелец «Карнавала Большого Мира», – видит змею в каждой тени.

Аллеманский Танцовщик замолчал. Тчуи взглядом заставил его закрыть рот.

Принц Бифальт услышал, как за его спиной обнажилась сабля. Он инстинктивно потянулся к ружью, но тут же убрал руку. Мускулы его напряглись, ожидая удара. Он бы не успел помешать Сути аль-Сури убить его на месте.

Светильники, казалось, источали невыносимый жар.

Неожиданно засмеялась Фламора, засмеялась мелодично, словно звон колокольчика.

– Если бы вы смогли отыскать библиотеку своих легенд, как бы вы использовали полученное вами знание?

Принц Бифальт ответил без промедлений:

– Мы разобьем Амику так, что ее народу придется либо покориться нам, либо погибнуть.

Слова его повисли в воздухе, словно обретя собственную жизнь. Принц проклинал самого себя. Он сказал слишком много, раскрыл слишком многое. Гнев его и страх притупили осторожность.

Мгновение спустя принц впервые услышал голос Сета Унгабуэя. Караванщик говорил глухим фальцетом, словно он привык разговаривать только с маленькими детьми. И все же слова были вполне разборчивы, а тон даже суровым:

– Знание, которое вы ищете, – произнес он, – это знание магии. Вы хотите использовать его против Амики. Мы не можем помочь вам.

Больше он ничего не сказал.

Потрясенный до глубины души, принц резко возразил:

– Тогда вы их союзники! Вы помогаете им против нас. Вы хотите уничтожить Беллегер!

Принц ожидал, что за такое обвинение его убьют. Он ожидал удара саблей Сути аль-Сури в спину или кинжала служительницы Духа, пущенного ему прямо в глаз. Но он не сдвинулся с места, хотя ему и хотелось схватить свою винтовку. Потрясение его было слишком сильным. Те заклинатели, которым нужен был принц, послали этот караван, чтобы спасти его и его людей, когда они были на краю смерти. Как ему могли отказать? Как его поход мог закончиться неудачей именно сейчас?

Даже рожденный и обученный в Амике не может убить сидящего беллегерца, который не пытается защититься.

В любом случае удара не последовало. Вместо этого – странное дело – напряжение в совете спало, словно советники Сета Унгабуэя были удовлетворены, словно получили необходимые им ответы на вопросы, которые принц не понял. Как-то грустно улыбаясь, переводчик поднялся на ноги.

Возвышаясь над гостем караванщика, Тчуи твердым голосом произнес:

– Вы ошибаетесь, принц. Мы не знаем ничего об Амике. Мы никогда не были в тех местах. И мы никогда не участвуем в войнах. Если мы и не можем помочь вам, мы не будем стоять у вас на пути. Мы рады видеть вас своим гостем. Мы рады видеть ваших людей нашими гостями. Вы можете оставаться у нас или покинуть нас по собственному желанию. Если хотите, можете искать библиотеку своих легенд. Остаться с нами, быть нашим гостем или идти, куда пожелаете – выбирайте сами. В любом случае никто не поднимет на вас руку.

Аудиенция окончена. Сути аль-Сури?

Главный страж каравана тут же со стуком вложил свою саблю в ножны.

– Идемте, принц, – казалось, он говорил немного натянуто. – Танцы ждут. Вино. Девы. Удовольствие. Потом спать. – Он жестом указал на дверь. – Идемте.

В крайнем замешательстве принц Бифальт поднял свое оружие и встал. Что он еще мог? «Мы разобьем Амику»… Лучше бы он этого не говорил. Это было ошибкой. Он раскрыл слишком многое. Но принц не мог придумать, как исправить свою ошибку. Смущенный неудачей, принц не стал пытаться изобразить вежливость, когда покидал повозку.

Но он не вернулся к костру. Он был самим собой. Принц ждал в темноте глубокой ночи при свете пламени костра, под шум инструментов, танцоров и пирующих зрителей – он ждал, когда выйдут советники Сета Унгабуэя.

Когда они стали спускаться по ступеням, принц пропустил монаха, женщин, служащих Духа и Плоти и владельца «Карнавала». Принц не обратил внимания и на главного стража каравана, отсылавшего его к костру. Когда же появился Тчуи, принц Бифальт резко схватил огромного переводчика за локоть.