Седая старина Москвы - [23]
Этой жалобой оканчивается плач Евдокии над гробом ее супруга, а потеря супруга была для Евдокии несчастьем, ничем не вознаградимым, было последним испытанием, разорвавшим все связи ее с этим миром. Но ее ожидало еще одно испытание, не менее горькое и не менее тяжелое.
После смерти супруга она отреклась от мира, изнуряя тело свое постом и молитвой и посвящая себя на дела благочестия и благотворения. Подвизаясь таким образом для единого Бога, она, однако же, старалась скрыть от людей свои добродетели. Следуя заповеди Спасителя «ты же, егда постишися, помажи главу твою и лицо твое умый» (Матфей. 6, 17), преподобная всюду являлась с веселым лицом, одевалась в великолепные одежды и даже носила по нескольку одежд, чтобы казаться тучной. Это было поводом к тому, что ее стали обвинять в тщеславии, в любви к пышности и даже не пощадили ее добродетели. Слухи эти дошли до нее, но она решилась перенести до конца жизни неправду клеветников и воздавать им за зло добром. Но клевета эта сделалась известна сыновьям. Один из них, Юрий, до того был обеспокоен и смущен подобной молвой, что не мог скрыть ее от матери. Тогда Евдокия решилась освободить сыновей своих от тяготевшего над ними смущения. Призвав их к себе, она сказала им: «Не смущайтесь, любезные дети мои! Я с радостию хотела претерпеть Христа ради всякое уничижение и людское злословие; но, увидев одного из вас смутившимся, решилась открыть вам то, чего не открыла бы никогда и никому в мире. Узнайте, дети мои, истину, и да не смущают вас несправедливые обо мне клеветы». Тут она открыла часть своей одежды на груди, и сыновья увидели, что от чрезмерного воздержания, от усиленных трудов и подвигов тело ее иссохло, почернело и плоть прильнула к костям. Братья, ее дети, ужаснулись и стали просить у нее прощения. Великая княгиня отпустила их с миром, сказав им в наставление: «Один Бог есть судья человеческих дел. Он долготерпелив и многомилостив и утвердит нас в любви своей. От него одного мы должны ожидать избавления от всякого искушения и от всякого навета вражия».
Незадолго перед кончиной преподобная Евдокия сподобилась видеть явление ангела, возвещавшего ей о близком ее конце.
В сказании о ее житии это чудное явление изображено следующим образом. Когда она увидала небесного вестника, то так поражена была пресветлым его видом, что не могла говорить и несколько дней пребывала в молчании. Только знаками она показывала, чтобы призвали иконописца, который бы изобразил на доске виденного ею ангела. Когда образ был написан и принесен к Евдокии, она поклонилась изображенному на нем ангелу, но не могла сказать ни одного слова и знаками показывала, чтобы написали икону ангела другим образом. Вновь написанное изображение также представляло не того ангела, который являлся ей в видении. Она воздала Богу поклонение, но язык оставался нем. Наконец иконописец изобразил на иконе архистратига Михаила. Едва принесен был этот образ, как Евдокия, воздав ему поклонение, заговорила. Она славила Бога, что он по неизреченной своей благости отверз язык ее, и объявила всем, что она видела в бывшем ей видении того самого ангела, изображение которого написано было на последней иконе, т. е. архистратига Михаила. Этот образ она чтила с особенным благоговением и поставила его в новосозданном ею храме Рождества Богородицы на государевом дворе (на Сенях).
Предвидя близость предвозвещенной кончины, великая княгиня решилась исполнить давнее свое желание вступить в монастырь. Говоря словами летописца ее жития, она решилась отлучиться от временного царства и облечься в иноческий образ, чтобы совершенно поселиться в сооруженном ею монастыре и найти там для себя место покоя как в сей жизни, так и по смерти.
Шествие великой княгини в обитель ознаменовалось особенным чудом. Накануне того дня, как она решила постричься в монашество, было ночью видение одному нищему-слепцу, уже много лет страдавшему слепотой. Ему явилась во сне великая княгиня и обещала дать прозрение. На другой день, когда несчастный услышал, что она вышла из своего царского дворца и идет в монастырь для пострижения, то не замедлил явиться к ней с мольбой о своем исцелении. Встретив великую княгиню недалеко от соборного храма Успения Богоматери, он воскликнул: «Боголюбивая госпожа, великая княгиня, питательница нищих! Ты всегда довольствовала нас пищею и одеждою и никогда не отказывала нам в просьбах наших! Не презри и моей смиренной просьбы и исцели меня от многолетней слепоты, как сама обещала, явившись мне в сию ночь! Ты сказала мне: «Завтра дам тебе прозрение». Ныне настало для тебя время исполнить твое обещание!» Евдокия шла своей дорогой, как будто не замечая слепца, и лишь опустила длинный рукав своей рубашки, который коснулся его. Слепец схватил этот рукав, утер им глаза и тотчас же прозрел. В то же время Евдокия исцелила до тридцати человек недужных, страдавших различными болезнями.
При поступлении в иночество Евдокия приняла имя Евфросиньи. Через три дня после пострижения она и заложила новую каменную церковь Вознесения.
По известию летописей, при жизни преподобной Евдокии для сооружения заложенной ею новой церкви сделано весьма немного. Начатое ею продолжала Софья, супруга великого князя Василия Дмитриевича. Но скоро еще не достроенная церковь Вознесения повреждена была пожаром и стояла в таком виде 60 лет. Наконец Мария, супруга Василия Васильевича Темного, решилась возобновить ее и к 1487 году окончила. После многократных пожаров церковь Вознесения возобновляема была вместе с монастырем еще несколько раз, именно — в царствование Василия Ивановича, Ивана Грозного, Михаила Федоровича и Петра Великого. При Петре и церковь, и монастырь в 1721 году подверглись весьма капитальной перестройке под наблюдением гвардии капитана Баскакова. После пожара 1737 года по повелению императрицы Анны Ивановны начато последнее возобновление монастыря и окончено в царствование императрицы Елизаветы Петровны. После 1812 года, уцелев от пожара, монастырь был очищен и приведен в настоящий его вид в 1817 году.
