Седая старина Москвы - [167]

Ваганьковское. За Пресненской заставой. Названо Ваганьковским по близлежащей местности Новое Ваганьково, о которой мы говорили ранее. Ваганьковское кладбище — одно из обширнейших кладбищ Москвы. На нем погребено много знаменитых лиц из мира военного, купеческого, артистического, литературного. Церковь во имя Воскресения Христова построена в 1824 году. При ней приделы: Федора Сикеота, Николая Чудотворца, Иоанна Милостивого, Мученицы Акилины. Вблизи Ваганьковского кладбища находится обнесенное каменной стеной Армянское кладбище с церковью и еще старое кладбище самоубийц.

Семеновское. За Семеновской заставой. До 1855 года на этом кладбище не было храма и само кладбище было приписано к церкви Введения в Семеновском. В 1855 году иждивением московского купца М. Н. Мушникова с помощью других вкладчиков построена каменная церковь во имя Воскресения Христова с приделами Всех Святых и Св. князя Владимира. С того времени кладбище сделалось самостоятельным. Освящение церкви совершено 17 июля 1855 года митрополитом Филаретом.

Калитниковское. За Покровской заставой. По преданию, местность эта называется Калитниково потому, что земля, на которой расположено кладбище, жалована была великим князем Иваном Данило-вичем Калитой бывшему прежде Крутицкому монастырю. Это весьма вероятно, потому что находящаяся поблизости деревня Гравароново также называется «в Калитниках». Кладбище основано в 1771 году, и тогда же на нем построена деревянная церковь во имя Пресвятой Богородицы всех Скорбящих Радости. Каменный храм с приделами Св. князя Александра Невского и Св. Николая Чудотворца построен усердием вкладчиков в 1834 году. В прежнее время среди кладбища находился большой пруд, он запущен и зарос.

Даниловское. За Серпуховской заставой. Названо по Даниловскому монастырю. Кладбищенская каменная церковь во имя Сошествия Св. Духа построена в 1829 году московским купцом С. Л. Лепешкиным с участием других жертвователей вместо деревянной. При ней приделы: Семи Херсонских мучеников и Успения св. Анны. На месте старой церкви — деревянная часовня. Вблизи Даниловского кладбища находятся старое холерное и Татарское кладбища.

Рогожское единоверческое. Находится на расстоянии одной версты за Рогожской заставой при пересечении Нижегородской и Курской железных дорог. На пространстве нескольких десятин земли, обнесенные оградой, здесь стоят на равном расстоянии друг от друга три громадных молитвенных дома, или три часовни, последователей поповщинского согласия.

Вот краткие сведения о возникновении этого знаменитого в старообрядческом мире кладбища.

При императрице Екатерине II старообрядцы-поповцы по случаю моровой язвы в 1771 году исходатайствовали себе дозволение устроить на указанном месте карантин и кладбище для своих единоверцев. Здесь последовательно одна за другой появились три упомянутые большие каменные часовни и несколько каменных и деревянных зданий. Таким образом и основалась большая община, сделавшаяся средоточием всей поповщины. В 1854 году, когда некоторые из членов этой общины пожелали иметь общение с господствующей церковью на правилах единоверия, то одна из часовен, самая древняя[300], по их прошению с высочайшего соизволения обращена в единоверческую приходскую церковь с наименованием «при Рогожском богаделенном доме» и освящена во имя св. Николая Чудотворца с приделом Св. Равноапостольного князя Владимира. С того времени Рогожское кладбище стало все более и более усиливаться и процветать. В Москве кроме кладбища было две единоверческие церкви[301] и только три моленные, а теперь моленных насчитывается 13, где раскольничьи попы служат открыто, ничем не стесняясь и никого не опасаясь. Также увеличилось число попов и дьяконов. В 1866 году в Москве было пять попов и один дьякон, так что тогдашний раскольнический епископ Антоний Шутов весьма часто должен был обходиться в служении без дьякона, а теперь в Москве насчитывается 17 попов и 8 дьяконов. Все это исключительно крестьяне, выходцы из Гуслии — известного гнезда раскола — и по большей части люди или безграмотные, или полуграмотные, умеющие пользоваться обстоятельствами и напускающие на себе лицемерное целомудрие. На самом же Рогожском кладбище при его огромных и величественных часовнях попов и дьяконов имеется целый штат.

Преображенское, именуемое Николаевским единоверческим монастырем. Кладбище это имеет свою длинную, занимательную и поучительную историю. Сделаем ее беглый очерк. В начале XVIII столетия проникли в Москву раскольники, называвшие себя феодосианами, по имени первого начальника своего, дьячка Феодосия Васильева. Они отвергали в своих молениях молитву за здравие государей и не признавали браков. В Москве они жили тихо; но представился случай — и они подняли голову. В 1771 году, как уже говорено не раз, в Москве началась чума. Бедствие это вызвало у феодосианов желание основать в Москве монастырь. Дело требовало большой изворотливости, хитрости и, разумеется, пожертвований. Чтобы удобнее достигнуть своего намерения, феодосианы прибегли к светскому правительству и просили под видом усердия и любви к ближним дозволить им устроить карантинный дом с кладбищем, на построение которого от казны ничего не требовали, обещаясь все сделать на свой счет. Все это было дозволено, и отведена была земля в селе Преображенском при речке Хапиловке, которая и стала им служить Иорданом во время крещения и перекрещивания в свою секту. В самое короткое время был построен огромный дом со всеми службами под видом вспомоществования бедным и осиротелым от мора, было объявлено, что «таким де лучше жить у нас, нежели в казенных карантинных домах». Но в действительности это была не более как одна лишь приманка. Народ, узнав об этом, набежал из Москвы, спасаясь от чумы, в великом множестве в новую обитель, так что даже все сараи, чуланы и шалаши едва могли вмешать в себя больных; многие валялись на кладбище, на холоде. Строения кладбищенские для новоприходящих росли, как говорится, не по дням, а по часам. Осиротелые разного звания москвичи, оставляя свои дома, прибегали в обитель толпами, принося с собой деньги и имущество, которые вместе с жизнью вручали лжеучителям. Для перекрещивания были поставлены всюду купели, кадки и чаны, и всех крестили без различия. Иных в воду погружали насильно, и только Богу одному известно, сколько таких новокрещенцев вынуто из воды Хапиловского пруда и чанов бездыханными. Таким образом, феодосианы под именем кладбища основали в Москве свой монастырь, который по окончании моровой язвы устроился и расположился по своему вкусу. Всему этому делу главным руководителем был богатый подрядчик Илья Алексеевич Ковылин, человек умный и решительный. Так как для нового монастыря недоставало устава, то он добыл его из других раскольничьих скитов. Недоставало старинных образов — он и тут нашелся. Ковылин жил на Неглинке близ Кузнецкого моста в приходе церкви Анастасии Узорешительницы