Secretum - [53]

«Кто имеет уважение, у того будет и все добро»;

«Кто хочет иметь много друзей, тот пусть испытает немногих»;

«Кто не рискует, тот не выигрывает»;

«Кто верит, что знает много, тот понимает меньше».

– Проклятие, – вдруг прошептал Атто.

– Что с вами?

Он на мгновение замолчал.

– Как так может быть, что ты ничего не слышал? Какой-то звук, прямо передо мной.

– Честно говоря… Мне показалось, что треснула ветка.

– Ветка, которая ломается сама собой? Это было бы очень интересно, – поддел он меня, оглядываясь по сторонам и с трудом переводя дыхание.

Я не хотел говорить ему о своих впечатлениях, но наша разведка как будто шла двумя параллельными путями: письмена, которые мы расшифровывали, и таинственные звуки, которые пугали нас. Словно это были две разные реальности: начертанные слова и звуки из ниоткуда, бросающие вызов одни другим.

Еще раз набравшись храбрости, мы отправились дальше. Список изречений продолжался во второй нише:

«Кто хочет иметь все, тот умрет от жадности»;

«Кто не ведает лжи, тот верит, что все говорят правду»;

«Кто привык делать зло, не думает ни о чем другом»;

«Кто оплачивает долги, тот извлекает из этого прибыль»;

«Кто хочет много, не должен требовать мало»;

«Кто проверяет каждое перышко, никогда не застелет постель»;

«Кто не уважает других, не заслуживает уважения к себе»;

«Кто не ценит других, того не ценят другие»;

«Кто покупает вовремя, тот покупает выгодно»;

«Кто не знает страха, тот подвергает себя опасности»;

«Кто сеет добродетель, тот пожнет славу».

И в третьей нише:

«ОСТЕРЕГАЙСЯ:

Бедного алхимика,

Больного врача,

Внезапной ярости,

Подстрекаемого безумца,

Ненависти господ,

Общества предателей,

Лающей собаки,

Молчащего мужчины,

Общения с ворами,

Нового трактира,

Старой проститутки,

Ночной ссоры,

Мнения судей,

Сомнения врачей,

Рецепта аптекарей,

«И так далее» нотариуса,

Злобы женщин,

Слез проституток,

Лжи торговцев,

Воров в доме,

Возвращающейся служанки,

Ярости народа».

– Старым шлюхам и мнению судей доверять нельзя, это уж точно, – согласился Атто с улыбкой.

Наконец, в четвертом углублении был последний ряд мудрых сентенций.

«ТРИ ВИДА ЛЮДЕЙ СТОИТ НЕНАВИДЕТЬ:

Высокомерного бедняка,

Жадного богача,

Сумасшедшего старика.

СЛЕДУЕТ ИЗБЕГАТЬ ТРЕХ ВИДОВ ЛЮДЕЙ:

Певцов,

Стариков,

Влюбленных.

ТРИ ВЕЩИ ОСКВЕРНЯЮТ ДОМ:

Куры,

Собаки,

Женщины.

ТРИ ВЕЩИ ДЕЛАЮТ МУЖЧИНУ УМНЫМ:

Любовная связь,

Проблема,

Спор.

ТРИ ВЕЩИ ДОСТОЙНЫ ЖЕЛАНИЯ:

Здоровье,

Хорошая репутация,

Богатство.

ТРИ ВЕЩИ ЯВЛЯЮТСЯ СОВЕРШЕННО ОПРЕДЕЛЕННЫМИ:

Подозрение, если оно возникло, не исчезнет больше;

Ветер не зайдет туда, где не видит выхода;

Верность, если она ушла, не вернется никогда.

ТРИ ВЕЩИ СМЕРТЕЛЬНЫ:

Ждать, но не прийти,

Быть в постели, но не спать,

Служить, но не получать удовольствия от этого.

ТРОИМ ЖИВЕТСЯ ХОРОШО:

Петуху мельника,

Коту мясника,

Слуге трактирщика».

– Ну, эти сентенции не совсем на уровне предыдущих, – проворчал Атто, которому, видимо, не понравилось изречение насчет того, что следует всячески избегать певцов и стариков, – ведь он принадлежал к тем и другим.

– Не знаю, – сказал я. У меня голова шла кругом от такого количества цитат. – Как вы думаете, зачем тут все эти надписи?

Он не ответил. Вероятно, у него возник тот же вопрос, только ему не хотелось показать это, поскольку он все еще считал меня человеком неопытным в жизненных вещах.

Ветер, поднявшийся уже некоторое время назад, вдруг усилился, стал почти ураганным. Капризные вихри подняли в воздух листья, комья земли и насекомых. Порыв ветра бросил мне пыль в глаза, ослепив на какое-то время. Мне пришлось прислониться к дереву, чтобы протереть глаза, и лишь через пару минут мое зрение восстановилось. Я увидел, что Атто тоже вытирает носовым платком глаза. Голова моя кружилась: на насколько мгновений шквал ветра невиданной силы закрыл от нас весь мир, а вместе с ним – и виллу.

Я посмотрел наверх. Облака, которые раньше лениво перемещались по небу, только что окрашенному в оранжевый, розовый и лиловый цвета начинающегося заката, сейчас стали блекло-голубыми и заполонили небосвод. На горизонте, затянутом мутной белесоватой мглой, мерцал аморфный неземной свет. Музыка, казалось, доносилась уже со стороны большой площади у входа в парк.

Затем снова стало ясно и светло. Так же внезапно, как оно раньше исчезло, появилось дневное светило и бросило тонкий золотой луч на фасад «Корабля». На несколько мгновений ласковый бриз донес до нас звуки фолия.

– Странно, – сказал Атто, очищая перепачканные туфли, – эта музыка приходит и уходит, уходит и приходит. Кажется, что она везде и нигде. В домах аристократов уже есть залы, где стены устроены особым образом, так, что они усиливают звук, чтобы создать иллюзию присутствия музыкантов в ином месте, а не там, где они действительно сидят. Однако о садах с такими свойствами я еще никогда не слышал.

– Вы правы, – согласился я, – создается впечатление, будто эта музыка, как бы сказать… просто в воздухе.

Вдруг мы услышали два голоса и женский смех, звучавший как серебряный колокольчик. Похоже, что это были те же голоса, которые мы слышали раньше и за которыми странным образом не последовало появления людей.

Обзор нам закрывала высокая живая изгородь. Атто поправил складки своего камзола и приосанился, готовясь представиться и отвечать на вопросы. В одном месте живая изгородь расходилась в стороны, и наконец-то в свете, падающем с противоположной стороны, мы увидели двоих.