Прикосновение его мужского достоинства заставило ее ахнуть. Она знала, что он остановился не ради презерватива. Этот шаг они решили сделать вместе. Для нее всегда будет лишь он. Навеки лишь он.
Удерживая ее бедра на месте, он вошел в нее одним плавным уверенным движением и остановился. Николетт чувствовала, как он наполняет ее. Как его хриплое дыхание касается нежной кожи ее плеча.
— Себастьян?
— Да?
— Не сдерживайся.
Эти слова как будто оборвали что-то в нем. Себастьян стиснул ее бедра едва ли не до синяков. Он вошел в нее до самого основания и вышел лишь для того, чтобы вонзиться вновь.
Николетт раскачивалась навстречу его движениям, упиваясь ощущениями его мускулистого тела и доверяясь ему, зная, что он не насладился бы ею, не доставив ей удовольствия. После нескольких жестких толчков его рука оставила ее бедра и нашла ее складочки. За считанные секунды его изумительные пальцы наполнили ее жидким огнем. Настойчивые и неустанные, они воспламенили ее изнутри. Нарастающее напряжение было почти невыносимым, и все же Николетт желала, чтобы это никогда не заканчивалось.
— Моя прекрасная Николетт, — прошептал Себастьян. — Моя навеки.
Властность его слов возбуждала, и Николетт раскрылась перед ним как никогда ранее, и когда ее накрыло удовольствием, она впилась ногтями в его руку и выкрикнула его имя. Ее оргазм прошелся по ней мощной волной, его интенсивность угрожала разорвать ее надвое, если бы Себастьян не удерживал ее. Ее легкие отчаянно боролись за воздух, пытаясь одолеть сокрушительную волну. Себастьян жестко вдалбливался в нее сзади, тела ударялись друг о друга, первобытный ритм нарастал и достигал кульминации. Себастьян яростно двигался, хрипел и стонал, пока его дыхание вдруг не сбилось. Все еще накрывая рукой ее бугорок, он прижал Николетт к себе и горячо пролился внутрь.
Преисполнившись друг друга, они застонали в унисон. Разрядка принесла с собой облегчение, тело обмякло, и Николетт закрыла глаза. Бедра Себастьяна непроизвольно сокращались, пока он проливался в нее, и вот наконец экстаз стих. Несколько долгих секунд тишину нарушало лишь их хриплое дыхание. Но пока Николетт пыталась взять под контроль вдохи и выдохи, ее накрыло внезапным осознанием: у них будут годы, десятилетия, столетия. Она открыла глаза и поняла, что на них навернулись слезы.
— Что? — с тревогой спросил Себастьян.
Бережно отстранившись, он перекатил ее на спину. Нахмурившись от беспокойства, он всматривался в ее глаза.
— Николетт, что такое? Откуда печаль?
Он невесомо провел большим пальцем, стирая влагу с ее щек.
— Не печаль, — прошептала она. — Счастье. Мы будем так счастливы вместе.
Себастьян улыбнулся, просияв глазами и своей золотой аурой.
— Навеки, — пообещал он, скрепляя клятву нежным поцелуем.
