Се ля ви - [7]

И мало кто из них задумывается, что женщина наиболее уязвима именно после того, как в первый раз отдалась мужчине. Ей хочется нежности, заботы, внимания, подтверждения, что все было не зря, что она действительно желанна и нравится своему партнеру. Она переживает, ждет звонка, теплых слов и внимания день, два, три… А потом просто плюет: «Да, пошел он на фиг! Козел!». И считай, что для этого мужчины эта женщина потеряна навсегда.

Но в этот раз был совсем другой случай. Геннадий, как мальчишка, запал на эту рыжеволосую красавицу. Будь его воля, он бы до бесконечности целовал и ласкал ее мраморное пышное тело, предаваясь самым изысканным плотским утехам. Что с того, что ему шестьдесят?! И в шестьдесят плоть еще просыпается и возгорается пламенным огнем, тем более, когда рядом такое милое создание.

Они зашли в купе. Раскрасневшиеся молодожены мирно посапывали на верхних полках, по-прежнему держась за руки, как будто боялись хоть на мгновение разорвать связь друг с другом.

Геннадий уложил одурманенную Алю, прикрыл ей ноги простынкой, еще раз расцеловал руки.

– Отдыхай, мое сокровище, – тихо прошептал он.

Аля провалилась в тревожный сон-забытье. До Харькова еще оставалось пять часов езды…

Геннадий не мог уснуть, он все смотрел и смотрел на ее прекрасное лицо, на ее полненькие розовые губы и на капельку спермы, еле различимым пятнышком, засохшую на груди. Он был умным мужчиной и понимал, что у них нет общего будущего, что у них слишком большая разница в возрасте, что он не свободен и никогда не оставит свою жену, с которой, по сути, уже прожита целая жизнь. Но он до безумия жаждал эту женщину, и хотел, пусть хоть еще несколько раз, прикоснуться к ее обнаженному телу, вдохнуть аромат ее волос, ощутить манящее тепло ее упругого влагалища.

Уже вечерело. Полуденный зной спал. Поезд остановился на одной из станций. Геннадий тихонько покинул купе и вышел на перрон подышать воздухом. Он стал оглядываться по сторонам, может быть, кто-то из торговок продает цветы. Но предлагались только пирожки, прохладительные напитки и мороженое. Возле здания вокзала благоухала клумба с розами. Геннадий быстро подошел к ней и, не раздумывая, сорвал красную розу. Это его действие не осталось незамеченным. Дворничиха, подметавшая вокруг лавочек, во все горло закричала.

– Мужчина, что вы делаете?! Как вам не стыдно! Для вас, что ль сажали?!

– Извините меня, пожалуйста, мне очень нужно. Извините!

– А еще интеллигент! Пожилой человек! Нужно ему!

Поезд уже тронулся Геннадий что есть мочи побежал к своему вагону и уже на ходу запрыгнул на подножку.

– Да, что это вы вытворяете?! – рассвирепела проводница.

– Извините, ради Бога! Я просто влюблен!

– А-а-а! – понимающе протянула проводница.

А про себя подумала: «Вот старый дурак, уже пенсионер, а все туда же…».

Геннадий зашел в купе и положил свою добычу Але на грудь. Сорванная роза, соприкоснувшись с телом женщины, отдала эфирный запах и наполнила ароматом все купе.

Аля приоткрыла глаза и с удивлением посмотрела на розу.

– Какая прелесть! Откуда это?

– Это добрый ангел принес, пока ты спала, – прошептал Геннадий.

– Спасибо, милый! Наверное, добрый ангел – это ты!

Аля расплылась в нежной улыбке и подумала про себя: «Мало того, что он щедрый человек, крепкий мужчина, так еще и романтик. Нет, определенно, он мне нравится все больше и больше».

Розочку они поставили в стакан с водой и ехали остаток пути улыбаясь, не сводя глаз друг с друга.

Как знать, может и правда в этом купе поселился резвый купидон и, веселясь, разбрасывал свои стрелы направо и налево.

2 Часть

Двадцать один сорок пять по киевскому времени, поезд прибыл на вокзал «Харьков пассажирский»…

Геннадий помог Але собраться и вынес ее сумку на перрон. Мягкий бархат южной ночи опустился на женские плечи. Геннадий проводил Алю до стоянки такси, и как та ни возражала, поскольку до дома было ехать не более десяти минут на метро, он усадил ее в машину, договорился с водителем, и, нежно целуя руки, попрощался.

– До свидания, Аличка! Спасибо тебе за чудесное общество. Надеюсь на нашу скорую встречу. Целую ручки!

– До свидания! И тебе, Гена, спасибо за все!

Машина отъехала, оставляя позади и многолюдный вокзал, и растерянно машущего рукой Геннадия.

Алино внимание переключилось на предстоящее скорое свидание с самыми дорогими и близкими ей людьми – мамой и сыном. Она набрала мамин номер.

– Алло! Мамочка, здравствуй, я уже приехала, скоро буду дома!

– Здравствуй, доченька, мы ждем тебя!

После скоропостижной смерти отца в пятидесятивосьмилетнем возрасте мама стала для нее самим родным и близким человеком на Земле. Тамаре Петровне исполнилось шестьдесят пять лет, но она держалась бодро и еще продолжала работать в местной школе учителем биологии.

Тамара Петровна умела находить язык с молодежью, поэтому внук Данька всегда с удовольствием проводил у нее летние каникулы. Его никакими коврижками нельзя было выманить даже на море или в зарубежную поездку. Здесь у него были друзья детства, своя молодежная тусовка и, конечно же, давняя симпатия – девочка Галя, с которой они пока только дружили, но, как известно, от дружбы до любви, особенно в таком возрасте, один шаг.