Сделка кобры - [16]

– Разумеется, если не считать того, что этим вы мутите воду нашей политики, – фыркнул Чандлер, – да ладно, оставим это и перейдем непосредственно к сценарию. Скажите мне, какова была бы раскладка голосов, если бы мы пошли на голосование.

– Мы с Телек проголосовали бы «за», – медленно проговорил Корвин, – Приели и Аттерберри, разумеется, против, независимого от того, согласны они со мной или нет. Вартансон и Бейлар – скорее всего – «за». Вартансон – по той причине, что если бы женщины получили доступ в Академию Кобр, это наверняка бы вдвое увеличило число кандидатов для Целия. Бейлар – так как квазамане обосновались всего в нескольких световых годах от Эсквилина, и поэтому его больше заботит успех дела, нежели исторические традиции. А поскольку Вартансон располагает правом двойного голоса, мне кажется, я могу рассчитывать на пять голосов.

– Это означает, что вам требуется всего один голос, чтобы получить явный перевес, – отозвался Чандлер. – Например, мой.

Корвин взглянул ему прямо в глаза.

– Ваш голос всегда был и есть для меня решающим.

На мгновение Чандлер молча остановил на нем взгляд.

– Политика всегда идет по кругу, – наконец произнес он, – и если пост генерал-губернатора теперь наделяет меня большими полномочиями, нежели в прошлом, я не намерен усматривать в этом собственную вину. – Чандлер надул губу и медленно покачал головой. – Однако вы ошибаетесь, если считаете, будто я способен в одиночку протолкнуть это дело, преодолев сопротивление оппозиции. Один Приели чего стоит.

Корвин отвернулся от него, устремив взгляд на высокое – от пола до потолка – окно губернаторского кабинета, за которым открывалась панорама Капиталии. Его внутреннему взору предстало лицо Джин в тот момент, когда накануне вечером она умоляла его о помощи, а затем нахмуренный лоб Джастина, когда стало ясно, что, совершенно того не желая, он допустил непоправимую ошибку.

«Так какова цена власти?» – задался он безмолвным вопросом.

– Каков смысл этой должности, если я не могу сделать того, что в этой ситуации считаю единственно правильным и необходимым?

– Хорошо, – медленно произнес он, – если Приели требуется стимул, он его получит.

Корвин обернулся к Чандлеру.

– Мы допустим Джин в ряды Кобр под тем предлогом, как я уже сказал, что шпионская миссия на Квазаму требует кандидатов, владеющих языком. Но кроме того, мы представим это как нечто вроде грандиозного эксперимента, призванного дать окончательный ответ, способны ли женщины вписаться в программу подготовки и использования Кобр. Если наш план не сработает, то есть если эксперимент провалится, – Корвин глубоко вздохнул, – то я готов подать в отставку со своего поста.

Пожалуй, впервые на лице Чандлера отразился неподдельный ужас.

– – Что… что вы сказали? – заикаясь, выдавил он из себя. – Моро, но это же чистейшей воды безумие.

– Это именно то, о чем я давно подумываю, – откровенно признался Корвин. – Я знаю, на что способна Джин. Если она возьмется за выполнение этого задания, то сделает все отлично.

– Это не играет практически никакой роли. Что бы ни случилось, Приели будет утверждать, что эксперимент провалился. Цель его – убрать вас с вашего поста. Да вы сами это прекрасно понимаете.

– Безусловно, он попытается выдвинуть подобные обвинения, – кивнул Корвин, – однако, все будет зависеть от того, насколько успешно Джин справится со своей миссией.

Чандлер поджал губы. Его глаза буквально буравили лицо Корвина.

– Разумеется, этот шаг потребует одобрения со стороны всего Совета.

– Там у всех найдутся свои сторонники и союзники, – произнес Корвин. – Между нами говоря, перевес должен быть все же на вашей стороне. Особенно, если мы сделаем упор на секретный характер квазамской миссии и не станем вовсю трубить о нашем эксперименте. В таком случае, мы можем почти не опасаться, что возникнут какие-то политические протесты со стороны простонародья.

Лицо Чандлера скривилось в печальной усмешке.

– Под старость лет в вас прибавилось цинизма. Корвин снова перевел взгляд на окно.

– Нет, – со вздохом произнес он, – не цинизма, а политической искушенности.

И он тотчас удивился, почему эта фраза прозвучала едва ли не как проклятье.

ГЛАВА 6.

Поздняя весна в округе Сизра, как когда-то уже слышала Джин, была в той части Авентина самым приятным временем года для уток. Предполагалось, что на протяжении трех месяцев кряду небо над Сизрой было затянуто низкими тучами, либо извергало на землю поток холодного ливня.

Однако, если все приметы и соответствовали истине, то данный день наверняка был приятным исключением из правил. Восходящее солнце, чьи лучи пробивались сквозь густой лес, окутавший их с трех сторон, светило ясно и весело, а несколько разбросанных в вышине облаков, казалось, только подчеркивали насыщенную голубизну неба. Ветерок прилетал редкими мягкими порывами, а прохладный воздух хотя и заставлял слегка поеживаться, скорее наполнял бодростью, нежели желанием согреться. Такую погоду Джин особенно любила. Но чувствовала она себя сегодня просто ужасно. Щурясь от слепящего солнечного света, она, сжав кулаки, пыталась вытянуться в струнку, чтобы только казаться одного роста с тремя молодыми людьми, которые выстроились справа от нее. У неё было такое чувство, что её вот-вот вырвет.