Сделай ставку - и беги, Москва бьет с носка - [14]

- Матушка! Господи! - простонал он. - Уж лучше б ты шпульки свои, как прежде, вставляла. А то позоришься перед всем миром. Стыдуха сплошная. Иван Андреевича Крылова она на профком вызывать собралась! Да он еще в девятнадцатом веке умер! Слышала хоть: "Беда, коль пироги начнет печи сапожник, а сапоги тачать пирожник"?

- Знаю, басня, - снисходительно подтвердила Александра Яковлевна. - Ее на днях на активе Первый как пример приводил. Она горько поджала губы. - Оно и видно, что матери стыдишься, - недостаток образования Александра Яковлевна восполняла тонкой чувствительностью. - А чего стыдишься? Что одна-однова тебя на ноги подняла? Что квартиру вот эту трехкомнатную заслужила, когда другие по коммуналкам ютятся? Что колбаса в холодильнике не переводится? Между прочим, ЗИС, двойная камера, тоже не с неба свалился. А раз дают, стало быть, есть за что. Небось, когда тебя малолеткой посадить хотели, так я в кабинете начальника милиции на карачках ползала, чтоб прощение для тебя вымолить. И ничего - не стыдилась. Просто - сына спасала. Хоть и дура тебе мать, а не чужая. Так неужто взамен такое заслужила? - Да не о том же я, - Антон смешался.

- А то не знаю, о чем! Да, не доучилась. Что ж? Зато, если мне чего из знаний не додано, то я партийным чутьем добираю. Со мной директор комбината не гнушается советоваться. Один родной сын, как нелюдь. Да где б ты щас был, если б меня на пироги-сапоги эти не выдвинули? Она пригляделась к сыну. Примирительно ухватила за волосы:

- К матери у него придирки. Ткачихой - бабарихой при людях обзываешь. На себя лучше глянь. Неделю как из больницы. Спасли едва. И, пожалуйста, - веки-то вон, как у вурдалака. Опять с дружками гулял. А тебе про институт думать пора. Вступительные на носу. Куда надумал-то? - На юридический. Надежная специальность. Опять же никаких карьерных перспектив.

Последнее почему-то рисовалось Антону немыслимым благом. - Юрист, конечно, - тоже чистая работа, - нехотя согласилась мать. - Но все-таки не магистральная. Так, обслуга при начальстве. Ты лучше не тушуйся, - выбери, что попрестижней. А я помогу. - Да уж как-нибудь сам.

- Ну-ну, - Александра Яковлевна тяжко покачала головой. - Ты у нас во всем сам. И за что мне такая напасть, что сын во всякой бочке затычка? Что тебе этот узбек в ресторане был? Сват? Кум? Ведь никто и звать никак. Сам полуживой! А полез заступаться. Ох, дорого мне, Антошка, твое правдолюбство дурацкое выходит! Надеюсь, в милиции опять хлопотать не придется? Антон насупился.

Мать не раз пеняла ему историей, произошедшей за пять лет до того. В одном из дворовых полуподвалов размещалась радиомастерская, незарешеченные окна которой выходили во двор. По вечерам, после окончания рабочего дня, мальчишки скапливались перед окнами и жадно разглядывали брошенные на столах дефицитные приемники, - неохраняемое, без сигнализации помещение словно напрашивалось, чтоб его обокрали.

Двенадцатилетний Антон явился к директору мастерской.

- Тебе чего, пацан? - буркнул запаренный человек в линялом халате, с чахлым пучком слежаных волос, будто нашлепнутых на потную лысину.

- Надо технику после работы убирать и потом решетки бы на окна, - строго сообщил Антон. - А то как бы бесхозяйственность. Нельзя так. Вам все-таки чужое доверено.

Из мастерской нахального шкета выдворили легким пинком под зад.

В ту же ночь Антон аккуратно отогнул гвоздики, через форточку влез в подвал и сгреб в сумку несколько приемников "Спидола" и магнитофон "Весна".

Утром принес добычу в милицию.

- Это я всё украл, - с гордостью сообщил он. - Чтоб доказать, что бесхозяйственность.

От наказания начинающего правдолюба спасли юный возраст, материнские слезы и заступничество директора школы.

Правда, на окнах радиомастерской появились решетки.

- Ладно, умник, давай прощаться, - Александра Яковлевна вздохнула.

Только сейчас Антон вспомнил, что мать вновь уезжает.

- Не надоело по семинарам-то шляться? - буркнул он.

- Семинары - это тоже моя работа, - отреагировала Александра Яковлевна, едва заметно смутившись. - Вернусь через два дня. И - гляди, чтоб без гулянок. Позорище ты мое. Всё, Антошка, пошла! - Александра Яковлевна энергично подхватила сумку. - Квартиру сдал!

- Квартиру принял, - Антон чмокнул мать в щеку, закрыл за ней дверь.

- Дура дурой! А ведь и впрямь поднимется. Вот она, загадка марксизма-ленинизма, - недоуменно поделился он впечатлением со своим отражением в зеркале. Заглядевшись, ударился коленом о сложенные в углу книжные полки. За полками этими ломились, писались по ночам в очередях. Матери их предложили по большому блату, и не взять она сочла неприличным. Теперь, в ожидании огородного сезона, Александра Яковлевна выращивала в них рассаду.

* Антон бросился к телефону, поспешно набрал номер.

- Жанночка, - прощебетал он. - Не хочешь в гости зайти? У меня журналы западные есть. Матушка из загранки привезла. Там моды - купальники всякие. Фото цветные - отпад. А?

- И тебе мама разрешает их смотреть? - Жанночка хихикнула.