Прошло довольно много времени прежде чем тесть и дядя жены вознамерились собрать заново многочисленные части замка и дверной ручки.
— Чай готов! — крикнула теща. Оба труженика распрямили спины и, казалось, одним движением набросили пиджаки на плечи в тот самый миг, когда оба, не колеблясь, сделали, первый шаг навстречу чаю.
— Чай, — сказал Артур.
— Чай, — сказал дядя Тед.
— Как там дверь? — осведомился Хэррис, опасаясь худшего.
— Ты соберешь все в мгновение ока, — сказал дядя Тед.
— Ты это сам сделай, — сказал тесть.
— Сделай сам! — сказал Тед не то чтобы со злостью, но намекая, что, по его мнению, на один день он сделал предостаточно. Когда кончился ритуал прощания у входа, Джорджина сказала: — Уж сколько месяцев я тебя прошу насчет этой двери.
— Ты ее видела? Видела, в каком состоянии они ее оставили? Ну, видела?
— Ты же смотрел, как они разбирали замок, так что сможешь наверняка его собрать, Брайан.
— Да это все равно, что механизм швейцарских часов.
— Знаю, дорогой, — сказала она, — что они надоедливы и что дверь была не в таком уж плохом состоянии, да я не умею чинить замки. — Хэррис благодарно кивнул в ответ на сочувствие Джорджины. Он сел отдохнуть, решив, что если он отдохнет сейчас, ему не потребуется отдыхать позже.
— Папочка считает, что мы очень хорошо отделали ванную, — сказала она.
— Правда?
— Еще он спрашивал про пятна на ковре на лестнице. Хэррис нахмурился.
— Я тер и тер, — сказал он. — Надеялся они высохнут. Есть у нас какой-нибудь пятновыводитель? — спросил он, вставая.
— Сейчас нет, дорогой. Я ему сказала, что это я пролила. Не хочу, чтобы он к тебе привязывался.
— Можно подумать, что это его дом.
— Знаю, дорогой.
Хэррис возился с дверью до темноты. Он брал то одну отвертку, то другую, но дьявольская штуковина ни за что не желала собираться, а когда ее удавалось собрать, никак не влезала в пространство, из которого ее извлекли.
— Люди не должны бросать неоконченную работу, — крикнул он Джорджине, смотревшей телевизор в другом углу комнаты. — Если у них хватает наглости разносить чужие дома, так могли бы ради приличий и закончить то, что начали.
— Они переставили лампы, чтобы ему было виднее. Через освещенную зелень лужайки пробиралась кошка, за ней — другая. Джорджина объявила, что идет спать.
— Знаешь, они-то были вдвоем, а я только один.
— Что, это такое хитрое дело?
— Боже мой, женщина, уже полночь, а ты спрашиваешь, «такое хитрое дело?»
— Нечего кричать.
В два часа ночи Хэррис, отойдя от двери, оценивающе осмотрел свою работу. Краска вокруг ручки и той металлической части, куда входит язычок замка, была изрезана или вовсе облупилась. Все это имело мало привлекательный вид. Зато теперь по крайней мере не было необходимости приподнимать и толкать дверь. Работало отлично. Снова и снова он открывал, а потом закрывал дверь. В дом забежала кошка, он ласково потрепал ее, и она вновь запросилась на улицу: он открыл дверь и выпустил ее наружу. Единственное, что потребовалось, — легкий поворот запястья. Замок щелкнул тихо, точно, доставив ему глубокое удовлетворение. Он повернул ключ. Протянул руку вверх и закрыл верхний шпингалет, потом нагнулся и закрыл нижний.
— Кирка, — размышлял он, — или пневматический отбойный молоток — Он задернул шторы. — Кирку, думаю, не трудно достать.
DouglasDunn, 1980
Журнал «Англия» — 1982 — № 2(82)